На пороге Тьмы

Правда, пока особой разницы с моим миром я не вижу, Федя ведь и гнать пургу может, развлекаться, импровизируя на ходу. Принял меня за бродячего психа, везет до психушки, а попутно прикалывается. Почему нет? Или просто за дурака принял, у меня морда так себе, вроде бандитской, что сразу за академика примут – никак не грозит. Хотя, сейчас можно, сам открой академию, сам в ней и будь академиком. Без проблем, теперь таких много.

Хотя… кто на таких старых машинах просто так катается? Им место в музее, где с последнего экземпляра смотрители пылинки сдувать будут. И вот оружие, автомат этот, который пистолет-пулемет, и который над головой висит. Я его сначала за ППШ принял, потом за ППС, да видать ошибся. Так вообще похож на ППШ, такой же штампованный дырчатый кожух на стволе, у дульного среза с наклоном, компенсатор этот, чтобы не подбрасывало, тут все нормально. А вот дерева и нет почти, если не упоминать странное небольшое цевье под стволом и рукоятку управления огнем. Вместо деревянного приклада – откидной плечевой упор из гнутого стального прутка, выглядит грубо, но прочно.

Не диск, рожок, к тому же придвинут близко к рукоятке управления огнем. Сильно придвинут. А рукоятка управления огнем как раз смещена вперед, и стоят рядом друг с другом, совсем как в калаше. Ствол длиннее получился, это хорошо, пожалуй. Или просто так выглядит.

Да и вообще, о чем это я? Кто в мое время будет с пистолетом-пулеметом открыто кататься и на первых встречных его направлять?

– Слушай, что это у тебя?

Федя поднял глаза к потолку, опять ухмыльнулся и сказал:

– Если верить тутошним наставлениям, то пистолет-пулемет конструкции Шпагина образца сорок третьего года. А я про такого Шпагина и не слыхал.

– Ты чего? – удивился я. – Шпагин в Великую Отечественную своим автоматом прославился, как не знать можно?

– Видишь? Сие и означает, что мы с тобой из разных слоев. Про Великую Отечественную слышал. Здесь. И вот про Шпагина тоже уже здесь узнал. А у нас такого не было, ни Отечественной, ни Шпагина. Понял как? Англия с Германией воевали – и все.

– Опа…

– Ага, срослось одно с другим… Ничего, привыкнешь. Тут оно так бывает, вроде даже по слоям реальности земляки встретятся, из одного места, а потом раз – и что-то вылезает. И чаще всего получается, что все из разных.

– Во как… Машина трофейная, что ли?

– Ага, «Опель-Блитц». Слышал про такой?

– Че-то слышал… вроде, – кивнул я.

– Хороший шарабан, мне нравится. Тут в одном городке трофейный склад большой, на нем всякой автотехники хватает. А так и своя есть, и американская, те вроде как помощь сюда поставляли, много ее. Оружие ихнее попадается еще.

– Слушай, Федь, – решил я еще о важном спросить, – А куда везешь-то меня? Не, я понял, что в Углегорск, а там-то куда?

– В контору по распределению таких, как ты. Или как мы, потому что других здесь нет, есть только те, кто сюда раньше попал, и кто позже. Выяснят, кто ты такой и как сюда попал, с работой помогут, с жильем на первое время. А дальше… дальше начинай жить здесь, как мы все. Да нормально, жить можно, это тебе не Аляска, где одна баба на сто старателей была, тут все в пропорции.

Я так понял, что Федя высказался о наиболее существенном, на его взгляд. А что, вопрос тоже важный. Но не порадовал. Нет, все понятно, но не порадовал.

– Федь, а обратно отсюда никак? – с робкой надеждой уточнил я.

– Никак, Володя, – твердо ответил он и головой помотал, – Никто отсюда не уходил обратно. Да это еще полбеды, Отстойник этот самый не зря за тот свет полагают. И не за рай. Я что по-твоему, автомат просто так с собой вожу?

– А… есть причина? Криминал? Хищники?

– Есть криминал, – согласился он, – И хищники тоже попадаются. А вон туда глянь.

Он показал рукой на темные низкие тучи, висящее за лесом низко над землей, скорее даже лежащие на земле и поднимающиеся от нее в невероятную высь. Жутковатое зрелище вообще-то, неприятное. Не зря мне в ту сторону идти не хотелось.

– Буря там, что ли? – прищурился я, вглядываясь.

– Тьма там. Самая настоящая Тьма. В Отстойнике, как опять же знающие люди говорят, встретились Свет и Тьма. Близко. Столкнулись, можно сказать и перепутались, отчего у нас тут сплошные проблемы, мать их в душу. Вот и живем так…

– Стой, стой, а фонариком ты что проверял? – вспомнил я первый момент нашего знакомства.

– Вот это и проверял. И ты знай – встретил незнакомого человека не в городе, или просто не там где надо – попроси на яркий свет посмотреть. Хоть бумагу зажги и перед глазами подержи. Если с ним что-то не так, или это вообще не человек, то у него глаза черными станут. Секунд за пять.

– В смысле черными? – уточнил я.

– В смысле вообще черными. – решительно махнул правой рукой Федор. – Ни зрачка, ни радужки, ни белков, сплошная чернота. Или даже белок черный окажется, а радужка со зрачком белесая, как негатив. И зрачок вертикальный. Только того, тут уже осторожней, реакция может быть всякая, в основном…

– Какая?

– Да простая, прошляпил – ты покойник.