На пороге Нового Завета

Тримурти неотделима от жизни Вселенной. Брама изливает из своих недр мироздание. Период проявления космоса есть "день Брамы", который делится на огромные эпохи: кальпы и юги. В это время Бог в лице Вишну хранит мир. По прошествии миллиардов лет начинается грозная "пляска Шивы". Солнце сжигает все живое, элементы материи распадаются, пространство сворачивается, и наконец "эту Вселенную в свой тончайший мир превращает Ишвара". (7) Наступает "ночь Брамы", когда бытие остается непроявленным и покоящимся в лоне Абсолюта до восхода следующего "дня".

Таким образом, перед нами воззрение родственное представлениям о Мировом годе, известным еще Вавилону и Греции. Мир, согласно этому взгляду, заколдованный круг, а история "вечное возвращение" (8).

Но при всем том нужно подчеркнуть, что в индуизме этот вариант старой брахманской метафизики играет гораздо меньшую роль, чем его религиозная основа - отношение Бога к человеку и человека к Богу.

Хотя Брама в сущности столь же далек от людей, как и его прообраз, Брахман Упанишад, зато совсем иные чувства вызывают у верующих два других лика Тримурти - Вишну и Шива. Подобно тому как философия породила даршаны, умозрительные школы, так и мистическая жизнь создала два главных культовых течения: почитание Шивы и Вишну. Их называют сампрадая, что переводят как секты. Однако такой перевод может ввести в заблуждение. На Западе понятие "секта" ассоциируется с нетерпимостью и фанатичным отстаиванием лишь своей истины. Между тем вишнуиты и шиваиты редко враждуют между собой. Более того, многие из них считают, что молятся одному Богу под разными обличьями, а на некоторых изображениях Бог бывает представлен наполовину Шивой, наполовину Вишну. Избрать того или другого побуждают, кроме семейных традиций, причины эмоциональные. Это легче уяснить, если рассмотреть каждого из богов в отдельности.

Шиву индусы именуют Махадевой, великим Богом. Если верна догадка, что печати, найденные при раскопках доарийских городов, изображают именно Шиву, то, следовательно, его чтили в стране очень давно (9). Мифы связывают Шиву с Гималаями и наделяют именем Пашупати, Владыки скота, из чего можно заключить, что первоначально он был покровителем горных пастухов.

Арьи отождествили этого туземного бога со своим Рудрой (Ревущим), повелителем грозы и бури. Однако в ведический период он затерялся в толпе бесчисленных божеств, и о нем долго почти нигде не упоминают. Столетия спустя в Махабхарате появляется сказание о том, как Шива силой отвоевал себе место среди богов(10). И наконец индуизм провозглашает его олицетворением божественного могущества.

Хотя Шиву изображают человекоподобным, образ его далеко выходит за чисто человеческие пределы. Он не просто небесный великан, подобный Индре или богам Гомера; в нем стали чтить

то неисповедимое, грозное, внушающее трепет, что связывается со сверхчеловеческим и запредельным.

Символика шиваизма куда серьезней, чем может показаться. Ведь величие галактических пожаров, пугающая бездонность космоса - ничто в сравнении с непостижимой реальностью их Творца. Даже Библия, столь далекая от натурализма, учит о Боге как об "огне поядающем". Но в шиваистских образах слишком сильны стихийные и даже демонические элементы. В итоге "страх Божий", священное благоговение, становится непереносимым ужасом, когорый вселяется в душу человека от самой мысли об этом природном Божестве (11).

Разрушитель миров, Шива представляется индусу страшным и подавляющим воображение. У него синий лик, обрамленный извивающимися змеями, его украшает ожерелье из черепов. Его называют Натараджа, "танцующий царь", ибо его экстатическая пляска несет конец всему преходящему. То, что в мироздании нет ничего незыблемого, обусловлено характером Шивы.

Может показаться странным, что Шиву называют также и "благим", и "создателем". Однако этот парадокс объясняется тем, что в глазах индуса разрушение не есть полный конец, но составляет лишь фазу в бесконечном космическом круговороте. Все распавшееся по воле Шивы не исчезает, а входит в царство божественного Покоя. Поэтому к нему обращались с такими словами. Ты произвел этот тройственный мир

Со всем, что подвижно и что неподвижно,

В Тебя же, Владыка, все уходит по истечении юг. (12) Шива как бы несет в себе загадочное двуединство эроса и смерти, которое человек наблюдает в природе. Это бог буйный и неистовый; праиндийцы, вероятно, поклонялись в его лице производительной силе бытия. Поэтому эмблемой его стал, как и в Финикии, фаллос, или лингам. В одном из гимнов Шива прославляется как "могучий телец", и не случайно греки отождествляли его с Дионисом (13). Он дарует не только опьянение жизнью, но и власть над ее энергией. Вот почему Шиву называют "Великим йогом", наставником аскетов, которые добиваются обладания мировой праной.

Таким образом, в Махадеве запечатлелась двуликость Природы, рождающей и истребляющей, внушающей одновременно страх и благоговение. Но еще яснее это проявляется в женской ипостаси Шивы Шакти.