На помощь далеким мирам

Недавно Эли начала новую картину, которую она хотела посвятить городу То, она хотела поместить на полотно его улицы и площади, его жителей. Она сидела в задумчивости, размышляя над своим замыслом, когда отворилась дверь, и на пороге появился правитель Инас в сопровождении каких-то людей с бронзовыми ликами.

Инас представил Эли послов далекого края и напрямую, без обиняков, изложил суть их дела. Эли удивилась тому, как в далекие края долетела весть о спасении То. Она стала расспрашивать послов, как живут люди в их крае, какие у них города и селения, тепло ли иль холодно под их небом. Послы недоумевали, почему Эли проявляет такой интерес к быту их края, но не перечили ей, рассказывали подробно и обстоятельно, словно только за этим они сюда и пожаловали.

— Эли, жители края посланников нуждаются в защите, им угрожают нападением те же воины, что были под стенами То. Они просят тебя дать им изображение свирепого зверя.

Эли ответила не сразу. Она размышляла. Она вдруг поняла, что ей представился удивительный случай покинуть То и отправиться в дальний путь. К этому ее, быть может, толкало любопытство, свойственное одаренным натурам, а может, что-то еще, о чем она пока не ведала. Но она чувствовала, как вновь в ней просыпается жгучий интерес к неведомым землям и странствиям. Как тогда, за перевалом. Правда, это было все-таки другое. Тогда она ушла от безысходности, заперевшей ее душу в тесную клетку отчаяния и жизненной пустоты, теперь же причиной ухода была жажда нового и неизведанного. Подумать только, она сможет узнать, увидеть своими глазами и выплеснуть на холст то, что таится в туманных далях, скрытых где-то за цветущей долиной. Ей было немного жаль оставлять То, жаль не вполне сбывшихся надежд Инаса, возложенных на нее и ее творения, но она прекрасно понимала, что сделала в То все, что могла. Ничего нового здесь ей уже не создать. Надо идти дальше. Может быть, Творец ей и посылает этот случай, чтобы она смогла продолжить свой путь под этим небом.

Но как об этом сказать правителю Инасу? Чтобы смягчить нежданное для него решение, похоже, ей придется слукавить.

— Достославный Инас, — сказала Эли, — помнит, что картину в пору угрозы я писала в самом То. Поэтому она и помогла отвести напасть. Новая картина должна твориться в тех условиях. Если правитель Инас не возражает, я готова отправиться вместе с посланниками в их край.

Инас никак не ожидал такого исхода разговора. Он смотрел на Эли широко раскрытыми глазами, в которых читались удивление и обида.

— Эли хочет нас покинуть? — спросил, наконец, правитель. — Но как же То? А если ему снова будут угрожать враги?

— Если это будут те же люди, мой холст поможет вам снова. Но если же нападут другие, не поможет ни он, ни я, потому что мне неведомо, чего боятся новые захватчики.

Инас попросил послов оставить их наедине с Эли. Когда послы ушли, Инас стал сокрушаться своей неосмотрительности, тому, что привел посланников к Эли. Но ведь он не ожидал, что она захочет покинуть город, где ее все любят и уважают. Зачем ей уходить? Он сей же час пойдет и скажет послам, чтобы они шли обратно, что Эли остается здесь.

— Достославный правитель Инас, — ответила Эли, преклонив пред правителем колени, — никто не был так добр и великодушен со мной, как ты. Моя благодарность тебе не знает границ. Я всегда буду молить Творца за твое благоденствие и процветание. Но каждый идет своею дорогой, каждый несет миру то, чем богата его душа. С То я поделилась тем, чем невольно была переполнена моя душа в тот миг. Теперь я ощущаю потребность наполнить душу чем-то новым, и подарить это другим людям, тем, кто захочет принять мой дар. Милостивый Инас, я смиренно прошу твоего дозволения уйти.

— Но меня никто не поймет, если я отпущу тебя. Все решат, что я потерял ум, отпустив тебя. Тебя, которая спасла То!

— Я больше не смогу принести пользы То. Все, что могла, уже сделано. Мне надо уйти. Отпусти меня с миром.

Инас понимал, что он не может держать Эли против ее воли. Скрепя сердцем он вновь позвал послов и объявил им о своем решении отпустить с ними Эли.

Ранним утром, еще затемно, посланники и Эли отправились в путь. Их кладь — тюки с одеждами и едой, плотные мешки с водой — везли огромные животные с длинной лохматой шерстью, волочащейся у них под ногами. Послы и Эли ехали на небольших гладкошерстных животных. Удобные сидения были прочно закреплены жесткими веревками. Погонщики перекликались друг с другом грубыми голосами. Послы же, успокоенные и обнадеженные благоприятным исходом их предприятия, ехали молча, сладко подремывая в своих сидениях.

И только Эли, так и не сомкнувшая глаз всю ночь, все оглядывалась назад, туда, где в утренней дымке плыл величественно То. Она знала, что покидает этот край навсегда, и, быть может, от этого ощущала в душе чувство щемящей грусти — грусти по оставляемым здесь людям, которых ей уже не увидать, по пережитым тревогам и волнениям. Но она чувствовала, что уносит отсюда большой, ни с чем не сравнимый, бесценный опыт, который не канет в лету, он останется в ее душе на века.