На переднем крае. Битва за Новороссию в мемуарах её защитников

Мариуполь завидует обстреливаемому Донецку

30 сент, 2014 в 10:28

Вчера встретилась с давней-давней подругой из Мариуполя.

Общались под грохот взрывов — из аэропорта шел привычный обстрел украми Киевского района.

Под звуки взрывов моя подруга говорила, как в Донецке легко и свободно дышать. Что здесь — свобода и воля. Что здесь можно быть собой.

Рассказывала много ужасных вещей. Как в Мариуполе пропадают люди. Как проходят неожиданные аресты несогласных. Как укры, видимо, из батальона Азов, развлекаются — расстреливая людей. Просто так, не за что — веселятся. Как люди лишний раз стараются не выходить из домов.

Более того, она сказала страшную вещь. Люди ждут, когда ДНР будет освобождать город, даже ПОНИМАЯ, что будут бои, что пострадать могут даже от своих. Люди ПОНИМАЮТ, что могут погибнуть, но они ЖДУТ и они готовы принять ВСЕ, лишь бы город освободили.

Она рассказывала истории из своей жизни, из жизни знакомых и их родственников. Истории страшные и для меня, избалованной дончанки — ужасные. Да, избалованной. Я свободна и не дня не жила под властью чужих. Я Свободна. И поэтому счастлива.

Донецк второго октября. Как это было

5 окт, 2014 в 10:17

Разговаривала с дончанкой, попавшей под обстрел в Амсторе второго октября. Не первый уже обстрел. Ей вообще «везет». В отличие от меня, которую Ангел Хранитель чудом уводит из мест обстрелов как раз перед ними уже не первый раз, она напротив — попадает регулярно в места, где летят снаряды. Она в них молится и считает, что Бог ее для этого и приводит.

Она, мать четверых детей, пошла в очередной раз за покупками, на этот раз за картошкой, с девочкой, которую недавно приютила пятым ребенком в семью. Девочка взята из детдома, приемная мать умерла, отец женился и ребенок оказался не нужен никому — и приемной бабушке. Девочка жила в гараже. Уже месяц она живет на Гладковке, куда привел ее одноклассник.

Начался обстрел. При котором, кстати, погиб известный сотрудник Красного Креста — их офис находился сзади магазина.

Подозреваю, что на этот раз не случайно обстреляли два магазина из единственной торговой сети супермаркетов, оставшейся в огромном Донецке.

Что-то ударило. Магазин и находившихся в нем людей на этот раз не выгнали, а напротив — закрыли внутри. Попросили зайти вглубь, потому что первые снаряды рвались перед магазином и справа от входа. Погибли люди на улице.

Снаряд попал в заднююю часть, где находился склад, в глубине магазина. Людей в панике попросили идти туда. Хотя там рядом уже попал снаряд в крышу здания и было задымление и запах гари.

Люди зашли…

Женщина описала свое состояние. «Было какое-то измененное состояние сознания.» Все вокруг происходило, будто бы в замедленной съемке, растянуто во времени. Мы побрасали тележки и корзинки. Потом пошли их искать. В моей корзинке лежала еще и чья-то бутылка вина. Я стояла и думала, на какую полку должна ее выгрузить. Потом пошла к кассе, в голове было только одно — «ну вот, испортили настроение, не дали выбрать картошку», самым ужасным казалось, что забыла, что еще должна была купить.

Обстрел продолжался, грохот, этот противный дым. Мысли только об одном — нужно купить картошку — детям нечего есть.

Продавщица на кассе вернулась и работала. Но перед нами взмолилась: «Отпустите меня, я не хочу умереть на рабочем месте». Как будто бы умереть на улице — идея лучше. Вот о чем подумалось в этот момент.

Подвала в этом магазине нет. Странная планировка… Чем думали, когда строили. В каждом магазине должен быть подвал — где можно прятаться.

Люди вели себя в основном спокойно. Хотя одна женщина страшно истерично закричала, а кто-то просто… нормальная реакция организма, в принципе, никто не осудил… кто-то сделал лужу…

Двери закрыты, людей не выпускают. Сами же жаловались, что при летнем обстреле этого магазина людей выгнали наружу. Теперь не выгнали. Не выпустили.

Как только затихло, и дверь открылась — побежали домой. В голове только одно — что с детьми, что с детьми…

Бежали мимо Шахтер-Плазы и Юности. По пути увидели дыру в асфальте. Сказали, что это Ураган вошел в землю, но снаряд не разорвался. Зачем-то потрогала еще теплый, почти горячий огромный снаряд, над асфальтом он возвышался на высоту футбольного мяча — все в земле. Снаряд был около двух метров длиной, как можно было судить, заглядывая в его дыру. Диаметр — сантиметров тридцать. Он жутко вонял…

ДНРовцы, как у нас называют ополчение, попросили отойти. Сказали, что ждут саперов. Хотя саперы взрывали снаряд на следующий день.

Пришла домой. Дома испуганные подростки. Обстрел был на этот раз не на других улицах. А возле их дома. Перепуганные дети под взрывами и летящими осколками забежали в дом. Ее дети и их друг, который был в подаренном родителями бронежилете — он теперь в нем все время гуляет. Но от урагана и смерча это бы не спасло, «ведь даже не в каске».

Боже мой, дети должны гулять еще и в касках? Да и каски — ела-бое подспорье при таких орудиях…

Стена возле дома, где стоит столик, за которым они до сих пор.