На память о русском Китае

Эта справка поражает не цинизмом перевранных фактов, а очевидной бессмыслицей последней фразы — в запросе Ли Мэн никакой просьбы о реабилитации не было. Впрочем, дочь Несмелова, Наталья Арсеньевна Митропольская, будь ее отец реабилитирован, получила бы в свое пользование авторское право на стихи и прозу Несмелова, притом право это, по законам РФ, действует в течение 70 лет со дня реабилитации. Увы, даже это теперь бессмысленно: Наталья Арсеньевна, успев прочитать в № 213 нью-йоркского «Нового Журнала» эту записку из прокуратуры, скончалась 30 сентября 1999 года на восьмидесятом году жизни в городе Верхняя Пышма близ Екатеринбурга, и наследников больше нет, пусть — честно говоря — никто не обрадовался бы такому «заветному наследству». Хотя Раиса Стоколяс, биограф Натальи Арсеньевны, и вспоминает, как они «поговорили и решили, что надо оформить права наследования на публикации Несмелова Витковскому»[6]. Авторское право Несмелова теперь не принадлежит никому, даже если новая Россия удостоит белого офицера реабилитации. Думается, что в ней будет отказано. Ибо состав преступления в действиях Несмелова был: вся его жизнь была направлена против советского режима. Впрочем, про наше российское авторское право речь уже шла выше. Оно действительно принадлежит всем и каждому: «Право на общую яму / Было дано Мандельштаму…», как писал Иван Елагин. Кстати, А. В. Колчаку в реабилитации недавно было отказано: зато в 2005 году имя адмирала было возвращено острову близ Таймыра. Если говорить об исторической справедливости — этого совершенно достаточно. Пусть творчество Несмелова уйдет в public domain, по русски говоря — в «общественное достояние».

Надо коснуться и странной даты «1 ноября». Архивисты говорят, что это дата предъявления Несмелову обвинения; следовательно, больше двух месяцев он провел в тюрьме даже без такой мелочи. Ну, а именование пола камеры пересыльной тюрьмы гордым термином «госпиталь для военнопленных» — видимо, часть российского авторского права. Одно мы знаем точно: к концу 1945 года Несмелова действительно не было в живых, и «6 декабря» вполне годится хотя бы как условная дата его смерти.

Хотя и не всем годится эта дата, не всем годятся факты (как известно, «тем хуже для фактов»). Нам придется обратиться к творчеству помощника ректора по организационным и общим вопросам Морского государственного университета во Владивостоке, Алексея Михайловича Буякова (р. 1958), подполковника госбезопасности, автора книги «Органы государственной безопасности Приамурья в лицах: 1923–2003 г.г.» (Владивосток, 2003). Однако речь идет о более ранней публикации подполковника Буякова — «Русский поэт и фашист» (доступна в интернете). В ней автор доказывает, что Арсений Несмелов был отнюдь не поэтом, а всего лишь деятельным фашистом. В частности, там сказано: «В государственном архиве Хабаровского края хранится масса архивных документов и материалов главного бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурии (БРЭМ). Там же есть и личное дело Арсения Ивановича Несмелова (Митропольского) с персональной карточкой БРЭМовца Несмелова и краткой биографией. Но что сразу поражает исследователей, знакомящихся с архивным делом поэта, так это то, что в нем около шести листов, хотя оставшаяся на последних листах сквозная нумерация позволяет утверждать, что дело состояло максимум из 115–117 листов».

Не стесняясь удивительного числительного («около шести»), Буяков экстраполирует сразу всё, что нужно ему по концепции. Нет нужды отвечать ему, но некоторые ценные документы в его статье приведены. В частности — текст розыскного листа УНКГБ по Хабаровскому краю на А. Несмелова (август 1945 года):