На ощупь

– Да, представляешь?! С раннего детства я постоянно напевала песенки. Везде слышала музыку: в каплях дождя, шуме ветра… В моей голове рождались музыкальные композиции… Потом научилась играть на гитаре и даже сочиняла сама песни. Правда, это было давно…

– Тогда ты меня хорошо понимаешь.

– Миша, а расскажи еще про своего учителя по гитаре.

– Вообще это был человек, до глубины души увлеченный своим делом. Когда мы не выучивали урок или ленились, он искренне расстраивался и переживал. У него портилось настроение. Если же мы играли хорошо, с чувством, грамотно, технично, то он воодушевлялся так, что у него загорались глаза. Он брал свой инструмент, подыгрывал нам, говорил, как еще можно украсить произведение, показывал различные нюансы и вариации. Звали его Владимир Александрович. Мы же за глаза называли его просто Вовой, но очень уважали. Ходил он с длинными волосами, носил черную кожаную куртку, узкие джинсы.

– Какой необычный, креативный внешний вид учителя! Миша, подожди-подожди… А как ты узнал, как выглядит учитель? Тебе кто-то рассказал? Или сам Владимир Александрович описал свой внешний вид?

– У нас в группе были ученики с небольшим остатком зрения, вот они и описали внешность учителя. И мне это казалось так круто, когда твой учитель музыки стильно выглядит.

– Миша, не могу, ты меня опять рассмешил. У тебя целый свой мир.

– Еще какой. А с преподавателем мы очень сдружились. Он был в восторге от моих способностей и всегда говорил про мой абсолютный музыкальный слух и феноменальную память. Нескромно, конечно, о себе так говорить. – Миша рассмеялся.

– Почему же нескромно, если это так и есть.

– Сам же Владимир Александрович очень хорошо играл, причем одинаково и гитарную классику, и рок, и блюз. Он говорил: «Если хочешь научиться хорошо играть, сначала научись хорошо слушать». Тем более что нот гитарных произведений по Брайлю тогда практически не было, поэтому все приходилось разучивать на слух. Он часто включал нам прямо на занятиях таких легендарных гитаристов, как Джими Хендрикс, Ричи Блэкмор, Эрик Клэптон. Переписывал нам кассеты с Роллинг Стоунз, Пинк Флойд, Дип Перпл. У меня особенно захватывало дух от блестящей техники Ингви Мальмстина. Хотелось схватить инструмент и повторить за ним тот или иной пассаж, но куда там… Мастер на то и мастер, что не всякий его повторит. Слушали мы у него и гитарную классику: Джона Уильямса, Джулиана Брима, Барруэко и совершенно внеземного, запредельного Кадзухито Ямасита, умудрившегося сыграть на гитаре «Картинки с выставки» нашего композитора Мусоргского.

– Да… Многие певцы и группы мне тоже хорошо знакомы.

– Частенько Владимир Александрович рассказывал нам о жизни известных музыкантов, познакомил с жизнью и творчеством двух американских незрячих музыкантов Рэя Чарльза и Стиви Уандера.

– Подожди, Миша, разве эти знаменитые люди были незрячими? Вот бы не подумала… Они ведь достигли вершины славы, стали очень популярными и богатыми, сделали, как говорится, головокружительную карьеру.

– Да, все верно. Сделали карьеру, стали очень богатыми и известными. Но Стиви Уандер не видит с рождения, а Рэй Чарльз потерял зрение в семь лет и оставался незрячим до своей смерти. Вова нам рассказывал о них, чтобы воодушевить нас, показать, что человек и без зрения может достичь любых высот, если, конечно, у него есть талант и воля к победе. К победе прежде всего над собой, над жалостью к себе, над своим малодушием, боязнью трудностей и препятствий на пути. Я еще в те годы избрал себе девизом слова мамы Стиви Уандера: «Глупо обижаться на судьбу, глупо ныть, а еще глупее – жалеть себя. Просто забудь о том, что твои глаза не видят, и живи как все – только намного лучше, намного интереснее». Вот я и начал стараться жить ярче, полнее, интереснее. На занятиях музыкой на слух подбирал сложнейшие произведения и играл их по памяти. Очень полюбил музыку Стиви. Специально усиленно учил английский. Я подбирал и разучивал его песни на гитаре, переводил на русский, а потом стал петь их на английском. На всех школьных концертах выступал и пел песни своих кумиров. Помню, в классе шестом на концерте, посвященном празднику 8 Марта, я спел его песню «Never Dreamed You'd Leave in Summer». Это был большой успех. Меня после этого ребята прозвали Стивом. Я очень гордился собой.

– Стив, ничего себе! Как здорово! – Я, улыбаясь, заботливо погладила Мишу по плечу. – Ты, получается, много занимался музыкой?

– Да! А еще мне тогда нравилась девочка Ира. Так вот она подошла ко мне в тот вечер, обняла и поцеловала, не говоря ни слова. Сказать, что я был безумно счастлив, это ничего не сказать.

– Значит, ты поцеловался с девочкой впервые в шестом классе, да? Так и запишем.

Мы оба рассмеялись.

– Это была сама невинность… Да и продолжения у нас с ней никакого не было. Ей нравился другой мальчик, но и с ним у них ничего не вышло. Все это детские увлечения. Они в эту пору легко вспыхивают и гаснут быстро. Но я после этого полюбил Стиви еще больше.

– Как здорово!