На орбите судьбы

Похоже, сонный и недовольный ангел-хранитель с кряхтением поднялся со своего воздушного ложа, и все же соизволил заняться исполнением своих непосредственных обязанностей. Объективно осознав, что в условиях прогрессирующего экономического кризиса мне объективно нечего делать в столице, а с таким прошлым да еще и с непогашенной судимостью меня никто отродясь не возьмет на работу, я последовала совету Потапыча, отыскала свою проживающую в провинции тетку и отправилась к ней в гости, дабы там же навеки и поселиться. Во избежание неприятных эксцессов денег мне выдали впритык на билет, и на момент прибытия к перрону мой багаж составляла только наполовину пустая сигаретная пачка вкупе с мятым спичечным коробком.

ГЛАВА III

Тетка Василиса приходилась двоюродной сестрой моему покойному отцу и вместе с семнадцатилетней дочерью Нюркой обитала в приватизированном общежитии коридорного типа на окраине областного центра под названием Перовск. Я до последнего не была уверена, что дальняя, в общем-то, родственница согласится добровольно приютить черт знает откуда взявшуюся племянницу с четырьмя годами героинового стажа за спиной, справедливо опасаясь дурного влияния этой подозрительной особы на неокрепшую Нюркину психику, однако, когда на пороге внезапно появилась костлявая беззубая смерть с запавшими глазами, сальными волосами и сплошными склерозированными жгутами вместо вен на обеих руках, тетке сходу стало ясно, что лучшего наглядного пособия для профилактики инъекционной наркомании в рядах подрастающего поколения нельзя даже вообразить.

Так я обзавелась в буквальном смысле своим углом, вследствие чего испытывала несказанную радость, невзирая на месторасположение вышеупомянутого клочка полезной площади в тесной кухоньке между допотопной газовой плитой и не менее реликтовым холодильником, издававшим перманентное рычание в лучших традициях голодных хищников. Спальным местом мне служил поролоновый матрац, по счастливой случайности обнаруженный озаботившейся проблемой моего размещения теткой в захламленной общей кладовке. Спать на кухне было душно, жарко и неудобно, но я так уставала на работе, что отрубалась практически моментально, стоило мне только прикоснуться головой к подушке.

Мудрый совет Потапыча попытать удачи в провинции сработал на все сто. Население обладающего неожиданно развитой промышленной инфраструктурой Перовска составляло чуть больше трехсот тысяч, и если в столице, где даже среди совершенно здоровых людей с кристально чистыми биографиями существовала огромная конкуренция, найти работу бывшей наркоманке, приговоренной к условному сроку по уголовной статье, было не проще, чем покорить Эверест без альпинистского снаряжении, то здесь при содействии тетки Василисы и ее многочисленных знакомых, я зарегистрировалась на бирже труда и довольно скоро получила направление на общественные работы.

Экономический кризис шествовал по стране размашистой походкой каменного исполина. За предыдущий год он растоптал не одну судьбу и растер в мелкую пыль финансовое благополучие сотен рабочих семей, поэтому популярность общественных работ достигла своего апогея. По причине нехватки денежных средств в Перовске повсеместно замораживалось строительство, предприятия проводили массовые сокращения персонала, частные фирмы становились банкротами – в общем, на улице в одночасье осталось большое количество народа, обремененного набранными в лучшие времена кредитами и не гнушающегося никаким источником заработка. Приплюсуйте сюда участившиеся задержки зарплаты на большинстве пока еще функционирующих предприятиях, и вам станет окончательно понятно, как мне безгранично повезло устроиться пусть даже на тяжелую, непрестижную, временную и низкооплачиваемую работу.

Честно говоря, на самом деле все это было вовсе не так круто, как я настойчиво пыталась себе внушить. При всем желании я навскидку не смогла припомнить ни единого обстоятельства своего участия в процессе физического труда на протяжении последних лет десяти, а уж когда мне выдали здоровенный железный лом и отправили долбить начинающий подтаивать лед и я мгновенно натерла себе кровавые мозоли на ладонях, я всерьез задумалась, не заточены ли мои руки исключительно под «баян». Потом «старшие товарищи» научили меня правильно держать «инструмент», как в свое время опытные наркоманы научили меня попадать в подмышечную вену, и я понемногу втянулась в нудную и изнурительную деятельность. Мне нечем было гордиться кроме своего недолгого пребывания в завязке (но я по возможности скрывала сам факт наркоманского прошлого), и постепенно я стала получать удовольствие от «производственных успехов». Со стороны мое искреннее ликование по поводу рекордного числа собранных при помощи позаимствованной у Нюрки лыжной палки бумажек, выглядело наивным и смешным, но в тот момент я не просто ощущала себя перевыполнившим норму стахановцем – я убеждалась, что эмоциональная атрофия, наличие которой я подозревала у себя после известия о смерти Стаса, зашла еще не совсем далеко.