На орбите

— Дороти? Она всего лишь проводит обычный контроль соблюдения мер безопасности.

— Ну разумеется. А я торгую дачными участками. Так вот, если кто-то начнет придумывать поводы для задержки запуска, этого человека, даже если им окажетесь вы, никакой Шир от профессиональной кончины не спасет.

— Вы закончили?

— Я надеюсь, что мы закончили. Хочу только напомнить вам, что приказ Президента является национальным приоритетом. Пока речь идет о реальном обеспечении безопасности, я на вашей стороне. Если же проблема окажется искусственной, я приколочу вашу задницу к одному из стартовых двигателей и сам нажму на кнопку пуска.

Северный Хьюстон, штат Техас, 19 мая, 15 ч. 55 мин. по местному времени

Джеррод входит в прокуренный кабинет не без опаски — словно приглашение могли уже и отменить, а ему не хочется, чтобы его застукали за тем, что он глазеет на головы животных, бронзовые таблички и прочие предметы, украшающие стену, которую Майк Саммерс называет «Я себя люблю».

Большую часть дня Джеррод провел, читая вместе с Джули рассказ отца. Даже Шарон и та вела себя прилично, так что он даже забыл о былой неприязни к ней и думал только об отце и о своем раскаянии.

— Сэр? — произносит он. — Вы хотели поговорить со мной?

— Да уж, хотел, — отвечает Большой Майк, вставая и подходя к нему. — Выпьешь чего-нибудь?

— Может быть, пива. Спасибо.

Майк достает из маленького холодильника две бутылки, вручает одну Джерроду и, жестом указав на диван, возвращается в свое большое кресло. Джеррод открывает бутылку и садится напротив него.

— Весь день смотрел, что пишет твой отец? — спрашивает Майк.

Джеррод кивает, опустив глаза. Он уже заметил на столе Майка стопку листов.

— Сегодня в офисе я распечатал то, что он написал, и прочитал. И знаешь, сынок, я хочу спросить тебя кое о чем, как мужчина мужчину, — когда ты все-таки посмотришь мне в глаза.

Джеррод поднимает на него взгляд.

— Вот и хорошо. А теперь скажи, за что ты, черт подери, так его ненавидишь?

— Я… при всем моем уважении, сэр…

— Кончай вилять, мистер. Просто поговори со мной. За что ты на него злишься? За то, что он женился на моей дочери?

— Нет, я хочу сказать… нет.

— И опять врешь! Конечно, за это.

— Просто она мне не нравится.

— Послушай, сынок. Не нравится, и ладно. Знаешь, она моя дочь, так она и мне не всегда нравится! Но я же понимаю, ты невзлюбил ее просто потому, что отец привел ее в дом вместо твоей матери! Ладно, это вполне естественно. Но я вот что хочу услышать: почему ты разозлился на своего старика так, что… что просто наплевал ему в душу? А? Чем он это заслужил?

У Джеррода снова подступают к глазам слезы, он пытается сдержать их, как пытается и скрыть гнев, вызванный тем, что его загоняют в угол.

— Наверное, я был не прав. Мне следовало простить его.

— За что?

— За… Вы не поймете.

— Да нет, пойму, и я хочу, чтобы ты рассказал мне все. Это связано с гибелью твоей матери? Ты считаешь, что отец подстроил ее?

— Конечно, нет!

— Ведь на деле-то она сама была виновата. Верно?

— Нет!

— Нет? А почему нет? Мы оба знаем, что в тот день она плохо себя чувствовала и ей вообще не следовало садиться за руль. Она сказала тебе, что у нее грипп?

— Это он вынудил ее сесть за руль! Сестра несколько часов ждала в школе, когда отец заберет ее, а он не мог бросить дела, и маме пришлось ехать за ней. А ведь он отлично знал, что она больна!

Произнося это, Джеррод едва не рычит, чего, собственно, Майк и добивался.

— Все это полная чушь, сынок!

Джеррод вскакивает с дивана:

— Нет, не чушь! Вы ничего не знаете! Вас там не было, а я был!

— Какая разница, был я там или не был? Я просто знаю. У твоей мамы не было причин садиться за руль. Она сама себя погубила.

— Нет!

Глаза Джеррода закрыты, кулаки стиснуты, все его тело сотрясается, он пытается совладать с собой, справиться с желанием ударить приемного деда. И даже не слышит, как Большой Майк встает, подходит и хватает его за плечи.

— Все нормально, Джеррод. Просто мне нужно было, чтобы ты это сказал.

Джеррод смотрит на него в оцепенении, а Майк продолжает:

— Ты многого не знаешь в этой истории. Отец никогда тебе об этом не рассказывал, но теперь пора услышать правду.

— Какую? — тихо и недоверчиво спрашивает Джеррод.

— Сядь. — Майк усаживает его и подкатывает свое кресло ближе к Джерроду. — Я знаю, что ты слышал, как столкнулись машины, Джеррод. Знаю, что ты увидел ее горящую машину и помчался к месту аварии. Знаю, что ты получил ожоги, пытаясь вытащить мать, что видел, как она гибнет в огне. Я не могу стереть эти страшные воспоминания из твоей памяти. Но, сынок, у твоей мамы были нелады с психикой. Она страдала эмоциональным расстройством и принимала сразу несколько лекарств, выписанных разными врачами. И два лекарства из ее набора вообще глотать одновременно не стоило, потому что от этого возникают опасные побочные эффекты — неспособность принимать правильные решения и галлюцинации.

— Галлюцинации? Как… как от ЛСД?