На меже изменчивых времён

Оранжевый луч молниеносно ударил Годвину в сердце, даже не дав ему договорить. Он визгливо вскрикнул и рухнул на пол, а в следующую секунду его тело прямо на глазах стало разлагаться. Небольшую кучку пепла, оставшуюся от хитроумного демона, уже невозможно было назвать физической плотью Годвина.

– Вот так будет аккуратно, – лицо Варгла исказила гримаса отвращения. – Куча дерьма и только.

– Ты, – Варгл ткнул пальцем в грудь бледно-серому Донату, – с этого момента подчиняешься Лаэрту. Пошёл вон!

Сгорбленный от ужаса Донат только кивал, поспешно пятясь к выходу.

– Лаэрт, возьми под свой контроль всю эту свору гаков и подключи своих воинов, пускай они разберутся на месте.

– Понял, Хозяин, всё сделаю!

– Да, план с родителями пришельца оставь как рабочий, но учти все его минусы. Ловить будем на живца, но на какого, я пока не решил, видно будет.

– А ты, Хлаг, должен выследить Дарию-Уну в смежных мирах либо на Земле. Её обитель для нас закрыта, так что ищи варианты как её выманить. Понял?

– Да, Хозяин.

– Ундина успела прикипеть к нему, я это сразу почувствовал, вероятно, что и он неравнодушен к ней. Если мы её посадим в «аквариум», то он обязательно пойдёт на наши условия ради её освобождения. В этом есть смысл.

– Кроме того, Лаэрт, отработай варианты силового захвата пришельца.

– Будет исполнено, Хозяин! – громыхнул асур.

Лаэрт, Хлаг, свободны, докладывать лично мне в любое время.

Когда демоны покинули зал, Варгл приказал охране убрать останки Годвина.

– Пойдёмте прогуляемся, – позвал он высших демонов.

Они спустились к песочному пляжу, гармонично слившемуся с прекрасной лагуной. Зелёный островок, охраняемый прибрежными скалами, обнимала лазурная океанская даль. В акватории самой лагуны вода была необыкновенной чистотой, и даже с берега удавалось разглядеть разноцветные россыпи камней. В метрах ста от пляжа из воды выглядывали причудливые фигурки коралловых рифов, словно разомлевших от бархатного солнца. Красота этих мест была непередаваема, но она совсем не интересовала демонов, всецело поглощённых чудовищными замыслами. Прогуливаясь по берегу, они обсуждали план предстоящей операции.

– Я уже никому не доверяю, даже асурам, поэтому ты, Шекет-Джал, сам прощупай пришельца… пойми его нутро и погляди, что происходит вокруг него. Мы должны знать о замыслах «светлых», они что-то замышляют, я нюхом это чувствую.

– Хорошо, Варгл, я всё сделаю, как ты хочешь.

– Гайрэл, а ты проконтролируй Хлага, от этой операции многое зависит, ундина хороший крючок для пришельца.

– Как скажешь, Варгл.

– Времени у нас осталось мало и мы обязаны на несколько ходов вперёд просчитывать каждое действие, чтобы постоянно опережать противника. Нам нужно их запутать, они не должны догадываться о наших замыслах. Поэтому, когда разберётесь в ситуации, прикажите убрать всех ненужных людей, которые хоть что-то знают об операции и замените их надёжными.

– Это правильно, – согласился Гайрэл, – я уже не раз говорил, что от приближённых Годвина попахивает продажностью и изменой. Гаки работают только на свои карманы. О какой тут преданности можно говорить?!

– Варгл, я думаю, что пора смещать гаков со всех ключевых постов, – не замедлил с предложением Шекет-Джал, – они уже давно зарываются и гребут под себя. Если ты помнишь, данное им на обдумывание время уже истекло.

– Ты прав, так и сделаем. Поставим вместо Годвина нового поводыря для гаков, кого-нибудь из асуров и поглядим, как они запоют. А позже проведём новую чистку их рядов.

Обсудив предстоящие дела, Гайрэл с Шекет-Джалом исчезли, и Варгл остался один. Наблюдая за закатом солнца, он невольно подумал о своей кончине. По его коже пробежала мелкая дрожь, но демон взял себя в руки, прогоняя невесёлые мысли.

«Нет, ещё рано об этом думать, я не Абаддон, так просто не сдамся. Мы ещё повоюем! Я поставлю этот грешный мир на колени, прахом ему суждено быть у моих ног, только им!»

IX

Три дня назад состоялись похороны Ольги Вронской, но на церемонию погребения Максим не пошёл, ему не хотелось видеть ненавистное лицо Владислава, да и глядеть в глаза её близким он не мог. Когда кладбище опустело, он подошёл к свежему холмику и положил на него цветы. В эту минуту Максим испытал смешанные чувства, горечь утраты слилась в нём с ощущением какого-то родства с Ольгой. В жизни они не успели по-настоящему узнать друг друга, но он смог почувствовать её светлую душу.

«Оля, милая, Оля, прости, если сможешь… это моя вина, я знаю, ты не заслужила такого. Если бы вернуть всё назад, если бы… Как бы я хотел этого! Но я не в силах, прости», – чуть ли не разрывалось сердце Максима.

Он до боли сжал кулаки и пообещал:

– Всё что смогу, Оля, я сделаю, не беспокойся, они понесут наказание. Пускай земля тебе будет пухом, а душа упокоится.