На линии огня

Кулагин ушел. Александр выкурил сигарету, поднялся со скамьи и направился к контрольно-пропускному пункту гарнизона. Через сорок минут он, приняв душ и переодевшись в гражданскую одежду, вошел в гостинец «Под каштаном». Поздоровался с матерью Златы. Та холодно ответила на приветствие. Александр прошел к столу в углу полутемного помещения, устроился на привычном уже для себя месте. Сегодня в кафе были четверо пожилых мужчин, они играли в карты и пили пиво с ромом.

Спустя четверть часа появилась и Злата. Подошла к столику Черникова, спросила:

— Все, как всегда, или будут изменения в заказе?

— Изменений не будет.

— Предупреждаю: водка только чешская.

— Хорошо.

— Ждите.

Еще спустя десять минут она поставила перед капитаном рюмку слабой, градусов в 30, водки, тарелки с едой. Черников поужинал, заказал кофе. На этот раз Злата принесла напиток без задержки и осталась у стойки.

Неожиданно дверь в кафе с шумом распахнулась, и в зал вошли трое солдат мотострелкового полка. Черников помнил их еще срочниками, теперь же они стали сверхсрочниками и пользовались полной свободой перемещения в свободное от службы время. Жили они в офицерском общежитии и вели себя высокомерно. Ну как же, почти офицеры или прапорщики, техники рот, денежное довольствие и паек получают. Александр относился к ним без симпатии и считал ошибкой комплектование войсковых частей бывшими срочниками, не прошедшими никакой специальной подготовки. Впрочем, дело было не только в подготовке. Сверхсрочники в большинстве своем не только не являлись примером для младших товарищей, но сами допускали гораздо больше нарушений, нежели солдаты срочной службы. Но командование дивизиона решило, что данная категория военнослужащих усилит дисциплину в частях, и посему приходилось терпеть эту разнузданную, необразованную, хулиганствующую «гвардию». Хорошо, что командир танкового батальона сумел как-то избежать этой напасти, и в батальоне сверхсрочников не было, не считая женщины-связиста из секретного отделения.

Сверхсрочники ввалились в кафе шумной гурьбой и сразу двинулись к стойке. Страшим среди них был сержант, которого дружки называли Шалым. Двое других — младшие сержанты Гриня и Брус. Даже став сверхсрочниками, младшим командным составом, они оставались солдатами, причем отнюдь не лучшими, и по привычке называли друг друга не по именам или званиям, а по прозвищам, кличкам. Гриня еще на подходе к стойке указал сержанту на Злату:

— Шалый, гляди, какая телка! И перепихнуться наверняка не против. С ее-то попкой…

— Чувиха что надо, и она моя. Себе снимите шлюх в винарне.

Слова сверхсрочников вызвали у Черникова ярость. Злата осталась одна в кафе, ее мать, переговорив с кем-то по телефону, минут десять, как уехала в город. Александр видел отъезжавшую со стоянки красную «Шкоду», она принадлежала семье Златы. И сейчас девушка оказалась в опасности. Сверхсрочники явно были настроены агрессивно — возможно, из-за того, что много выпили. Хотя они и трезвыми вели себя не лучше — особенно среди чехов, стараясь показать, кто в городе хозяева. Они позорили не только себя, но и всех советских военнослужащих, а офицеров в первую очередь. Однако пока Александр сумел сдержать себя. Черников, прикурив сигарету, внимательно следил за тем, как будут развиваться события. Злата быстро зашла за стойку, взглянув на Черникова. И в ее глазах сейчас читалось не пренебрежение, а испуг, немая просьба о помощи.

Александр же держал себя внешне спокойно. Злата обратилась к сверхсрочникам:

— Проходите в зал, паны!

— А нам и здесь неплохо! — ответил сержант. — А ну-ка, налей нам для начала по сто граммов водки.

— У нас сегодня только «Режна».

Сержант скривился:

— «Режна»? И ты предлагаешь пить нам эту мочу?

— Увы, ничего другого предложить не могу.

Физиономию Грини перекосила похотливая ухмылка:

— Говоришь, ничего другого предложить не можешь? А как насчет себя? Мы ласковые…

Сержант рявкнул на младшего дружка:

— Заткнись, Гриня, эта баба моя! — Он повернулся к Злате: — Ну чего застыла? Водки своей давай, но не по сто, а по двести граммов.

Злата выполнила заказ сверхсрочника, принесла водку в трехсотграммовых бокалах.

Чехи, игравшие в карты, прекратили игру. Один из них обратился к Шалому:

— Пан сержант! Хочу заметить, вы ведете себя недостойно! Не позорьте форму.

Сержант обернулся к чехам:

— Чего? Это кто там пасть открыл? Ты, старая плесень?! Да вы, рогалики хреновы, должны нас на руках носить, угождать во всем, так как мы защищаем вас от мирового империализма.

Рогаликами оскорбительно называли чехов из того, что в то время в Чехии продавался только черно-серый хлеб и вместо белого местные жители употребляли рогалики.

— И поить бесплатно! — добавил Брус.

Второй чех сказал:

— Вы ведете себя не как защитники, а как оккупанты.

Тут взорвалась вся троица:

— Чего? Ты кого это оккупантом назвал, крыса?

— Шалый! — закричал все тот же Брус. — Не мешает проучить этих козлов. Вконец оборзели рогалики!