На крючке

Пейзаж за затонированным окном ховер-трамвая начал меняться. Стильные современные здания, сплетенные из металла, стекла и органических материалов, уступили место теснящимся кирпичным постройкам старого города. Улицы сузились, пять полос слились в три, а потом в две. Здесь дома были не такими уж высокими, но все-таки они загораживали солнце, и я изменил настройки фильтра на стекле.

Изменились и остальные пассажиры – вместо студентов рядом теперь ехали рабочие. А скоро вместо них в салоне появились пожилые обитатели внутреннего города, в протертой одежде не по размеру с логотипами брендов, обанкротившихся во время кризиса сороковых. Я приближался к последней остановке на линии и заодно путешествовал назад во времени.

Многие, кого застали врасплох финансовые встряски двенадцать лет назад, так и не оправились. Мои родители выжили… то есть выживали, не более того. Сами можете представить, какие дифирамбы они пели моей сестре-врачу Джули. Ее стипендиям нет числа, а вот в моем случае все не так. Я, наоборот, влез в долги. И, хотя родители улыбались и говорили, что гордятся мной, они не могли скрывать нервозность при виде растущих счетов. Да, я подавал документы на займы и их одобряли, но если я вдруг завтра помру, то счет придется оплачивать семье. Странная система, да? Большинство долгов при банкротстве или смерти списывается, но студенческий кредит – эта хрень будет преследовать всех, кто останется после тебя.

Однако все эти недостатки перевешивала специальность, которую я выбрал. В наши дни генетика – почти как компьютерное программирование сорок лет назад; ею пользовались почти все, но специальностью овладело еще недостаточное количество людей.

Не самая гламурная работа – проводить бессчетные часы перед экраном, наблюдая за секвенированием. Как бы ни убеждали СМИ, свое тело нельзя перестроить как захочется. Есть некая крайняя черта в манипулировании собственным генетическим кодом, за которой наступает большой трындец. Можно сделать линию подбородка более резкой, но если он совсем отсутствует, то нельзя вырастить волевую челюсть по одному мановению руки. Можно подрастить кость на лишний дюйм-другой, но не более, иначе ситуация станет опасной. Другие части тела можно уменьшать или – как чаще бывает – увеличивать, но честно, разницу между фотографиями «до» и «после» увидишь не всегда. У всех свой предустановленный код, так что сделать можно не так уж много. Для реальных людей не бывает готовых скинов. Реальная жизни – не игра.

В реальной жизни есть свои пределы.

В реальности есть старение; в реальности те, кто выиграл в генетической или социальной лотерее, получает нечестное преимущество перед остальными. Иногда навыки, мозги и старания доводят туда, куда тебе хочется, но в реальной жизни нет гарантий. Зато игры совсем не такие. Ни один разработчик в здравом уме не позволит игроку начинать со случайными статами, чтобы одни играли за богов, а другие – за слабаков. Это дисбаланс. Это несправедливость. Вот почему я предпочитаю игры. Технология достигла той стадии, где жизнь в цифровой сфере быстро начинала приносить реальные возможности.

Гейминг в виртуальной реальности станет великим уравнителем жизни.

Очередной звон из динамиков перед протяжным «бииии-иииип».

– Мы достигли конечной остановки, вагон дальше не идет.

Все поднялись и направились в открывающиеся двери. Убрав телефон обратно в сумку, я выбрался с остальными на платформу. Но тогда как большинство людей вокруг казались понурыми или усталыми, ведь они ехали с работы или на нее, я улыбался.

Еще до темноты я наконец окажусь в «Ста королевствах».

Глава 3

К шести тридцати я стоял рядом с пунктом назначения: отель «Парадиз» на Терк-стрит. Откровенная ирония в названии, учитывая ситуацию, а разбитое стекло в верхнем окне еще повышало градус сарказма. Ранним вечером улицы были забиты народом, и я крепко вцепился в ручки пакетов из магазина, словно опасаясь неминуемого ограбления. Солнце сядет только около пятнадцати минут десятого, но, признаюсь, уже сейчас я был рад зайти внутрь, где меня ожидала комната с запирающейся дверью.

Я не так уж углубился в Тендерлойн, оставаясь вблизи от той улицы, что считалась его «южной границей» – Маркет-стрит. Но я бы не сказал, что это обстоятельство добавляло мне смелости или позволяло быстро привыкнуть к особенностям района. А уж мое хилое телосложение точно не добавит мне тут очков. И может быть, я слишком плохо сужу о здешних обитателях, но…

Воздух разорвал оглушительный треск.

Не успел я глазом моргнуть, как ноги сами понесли меня по ступенькам в отель «Парадиз». Что это было, выстрел? Сердце снова оглушительно забилось, и я еще крепче сжал ручки пакетов в руках. Воя сирен не было слышно. Скорее всего, это просто «выстрелил» глушитель машины – блин, как же я нервничал. Может, стоило просто запереться в своей спальне и надеяться на лучшее? Если бы не чертов Лукас и его обожание Джули. Он бы настучал на меня в тот самый миг, как понял, что я играю.

Что же, теперь я здесь; поворачивать назад не имело смысла.