На краю земли

Остальные письма были от сэра Джозефа Блейна, начальника военно-морской разведки. В первом из них, официальном письме, сэр Джозеф поздравлял своего «дорогого Мэтьюрина с этой блестящей операцией» и выражал надежду, что она приведет к полной ликвидации французских агентов на Мальте, В течение продолжительного времени все действия англичан как на Средиземном море, так и на его африканском и азиатском побережьях пресекались французами буквально на корню. Стало ясно, что секретные сведения поступали во Францию с Мальты. Положение было столь угрожающим, что Адмиралтейство направило своего второго секретаря, мистера Рея, в Средиземноморье для руководства поимкой шпионов. Но операция, о которой шла речь, к мистеру Рею отношения не имела — по крайней мере на начальной стадии. Мэтьюрин сумел самостоятельно вычислить главного французского агента в Валлетте и его основного соучастника — крупного чиновника из британской администрации, уроженца одного из островов в Ла-Манше по имени Буле. Благодаря своему высокому положению этот человек был посвящен во многие военные тайны, имеющие первостепенную важность для противника. Раскрытие шпионской сети было делом продолжительным и сложным, причем Стивену Мэтьюрину изрядно помогала ничего не подозревающая Лора Филдинг. Но все маски были сорваны всего лишь за несколько часов до того, как он был вынужден спешно покинуть Валлетту, и поэтому доктору не оставалось ничего иного, как дать знать мистеру Рею и главнокомандующему о том, что шпионское гнездо следует разорить без промедления, чтобы они приняли надлежащие меры. Но Рей на несколько дней задержался на Сицилии, а адмирал находился у Тулона.

Доктор дал сигнал командованию весьма неохотно, поскольку из его писем явствовало, что он является одним из коллег сэра Джозефа. Он предпочел хранить свой статус в тайне, поэтому ранее отказался сотрудничать с Реем и быть официальным советником адмирала и его ведающего вопросами восточной политики секретаря мистера Покока. Рей, бывший сотрудник казначейства, был полный профан в делах морской разведки, а задача, по мнению Мэтьюрина, была слишком сложна для человека неопытного. Кроме того, насколько мог судить Стивен, Рей не пользовался доверием сэра Джозефа, что было неудивительно: будучи, несомненно, толковым, умным, жившим на широкую ногу светским человеком, мистер Рей любил интриги и не всегда отличался благоразумием. Не хватало опыта и Пококу, хотя во всем прочем он вполне подходил для своей должности, которая включала еще и руководство разведывательной службой адмирала. И все-таки, если бы даже у доктора было гораздо больше резонов против участия в операции Рея и Покока, будь они оба хоть круглыми дураками, Мэтьюрин все равно бы уведомил их, что он узнал, где притаилась измена, и любому из двух этих господ, который первым доберется до Валлетты, нужно лишь немедля использовать предоставленные им точные, подробные сведения, чтобы накрыть всю французскую шпионскую сеть за полчаса с помощью одного караула под командованием капрала. Даже если бы ему пришлось десять раз раскрывать свою личность, Стивен все равно бы написал прежде всего Рею, который, по всей вероятности, должен был вернуться на Мальту гораздо раньше адмирала. Хотя доктор был весьма опытным разведчиком, при всей его осторожности, проницательности и сообразительности — тех свойствах, которые позволили ему уцелеть в нескольких кампаниях, в которых погибли многие из его коллег, причем некоторые под пытками, — он отнюдь не был всеведущ. Ему и в голову не могло прийти, что Рей был французским агентом, восхищавшимся Бонапартом в той же степени, в какой Стивен ненавидел его. Да, Мэтьюрин видел в Рее хлыщеватого, пустого, преувеличивавшего свои умственные способности человека, но не знал и даже не подозревал, что он предатель.

С той самой минуты, как он покинул Валлетту, Стивен с нетерпением ждал результатов своего доклада и стремился попасть на борт флагманского корабля, сразу как только тот появится на рейде. Но этому мешал морской этикет: неожиданный визит обычного судового врача к самому мистеру Пококу непременно вызвал бы пересуды, в известной степени раскрывая роль Стивена как агента, а значит, угрожая и его личной безопасности, и пользе дела.