На краю пропасти

– Вот именно, что просило оно! Нет, даже умоляло… убить его! Представь, идешь ты такой по лесу, никого не трогаешь, а тут на тебя монстр страшенный нападает и в перерыве между нехилыми такими тумаками говорит, что хочет умереть. А ты ему должен помочь. На месте Кравцова я бы тоже потерял дар речи… да что и говорить – принес бы полные штаны навоза. А Егор не дурак – деру дал, пока чучело в обносках ему пыталось объяснить, как сильно оно желает умереть. А пока бежал, слышал, как эта шняга воет. Оно еще что-то вслед кричало, то угрожало, то умоляло, а напоследок Егор одну фразу услыхал: «Скоро все погибнут!» На самом деле – жутко… – Николай замолчал, помешивая угли в бочке. Красные искры тут же сорвались вверх, кружась в неистовом хороводе.

– А дальше? – Ванька с нетерпением заерзал на соломенном тюфяке. – Дальше что было?

– Ммм… Дальше? – старший медленно отвел взгляд от пылающих дров, словно вспоминая что-то, и заговорил: – Дальше, Ванька, как у людей и случается, ему не поверили. Обвинили в трусости, наклеили ярлык чокнутого, намекали всякий раз на его извращенное воображение. Совсем загнобили парня. Через полгода Кравцов не выдержал. Выклянчил оружие у главы стрельцов и отправился в лес со словами: «Я вам докажу! Слышите?! Докажу, что не трус!» Вообще… Стыдно бывает за людей. За их озлобленность, неверие, которое в презрение переходит. Ведь именно оно человека и уничтожает. Терзает, подтачивает, сводит с ума… Дозорные на башнях слышали потом выстрелы в лесу, но оттуда Егор так и не вернулся. Ни сразу, ни потом – день, два, три спустя.

– Так что же, его так и бросили? – Ванька удивленно округлил глаза.

– Бросили, да. А смысл искать ненормального, который самовольно ушел смерти искать?

– Но это неправильно! – мальчишка серьезно нахмурил брови. – Как же так?

– Неправильно, да, – согласился Николай и вновь уткнулся взглядом в тлеющие в бочке угли. – Но очень трудно поверить человеку, который рассказывает такие вещи. Что бы за двадцать лет ни случилось, а даже ядерная война не заставит человека верить, как говорится, ближнему своему. В общем, через некоторое время со стороны леса начали раздаваться крики. Не то на вой они походили, не то на истеричный смех, а не то на вопль, который хрен пойми кто вообще издавать смог бы. И громко так… Жутко. Страх в городе поселился. Что-то ужасное появилось около деревни. Затаившееся и пугающее уже одними слухами о нем.

– И что, нельзя было ничего сделать?

– Отчего же? Можно. Трое добровольцев вызвались прочесать лес. Среди них был отец Ярослава. И опять дозорные беспорядочные выстрелы и крики слушали, прям кровь в жилах стыла, говорят, но никто так и не вернулся обратно. После этого отправляли в лес группу стрельцов, но ничего не нашли. Ни тел мертвых, ни следов чудовища. Словно все четверо сквозь землю провалились. Только крики эти ужасные с тех пор прекратились. Как будто ценой своих жизней бойцы уничтожили и того – другого.

– Страшно-то как… – прошептал Ванька.

– Еще бы, – хмыкнул Палыч, – но это еще не все. Где-то год назад дозорные, что в этой башне ночами бдели, начали рассказывать о фигуре, которая в свете молний на самом краю леса появляется. Не двигается, молчит, темная, как тень, за нашим домом как бы наблюдает. И теперь люди вконец испугались ходить к лесу и в его окрестности. Ремонтная бригада ходит на плотину в сопровождении группы бойцов, делая большой крюк в обход.

– Стемнело, – тихо проговорил Яр. – Вон огни зажглись на периметре.

– И то правда! – согласился мужчина. – А ну, сын, бегом домой! А то в следующий раз с мамкой пойдешь.

– Да ну на фиг! – протянул возмущенно паренек. – За курами и кроликами дерьмо убирать?

– Ну-ка, не ругаться! – нахмурил брови отчим и, хлопнув пацана пониже спины, негромко рявкнул: – Живо домой!

– Да бегу-бегу! – бросил на ходу Ванька, потом остановился на верхней ступеньке винтовой лестницы и обратился к Яросу: – Ах, да! Забыл! Тебя Варька просила после смены к ней забежать.

Яр покраснел. На бледной коже в одно мгновение появились красные пятна. И он, не отворачиваясь от бойницы, бросил назад:

– Хорошо, мелочь, приду!

– Сам ты… – обиженно пролепетал Ванька и метнулся вниз по лестнице. Палыч лишь глубоко вздохнул, искоса глядя на Яроса.

***

– Палыч, а ты правда думаешь, что эту темную фигуру видели дозорные? Я вот уже полгода с тобой здесь, и – ничего подозрительного…

– Не знаю, Яр. Врать не буду – я не видел. Но парни рассказывают.

– Может, показалось им? Ну, там, дерево какое, шибко скрюченное…

– Может, но не стольким же сразу.

Ночную тишину нарушила далекая автоматная очередь, заглушаемая воем серых падальщиков. Стрельцы прильнули к бойницам, вглядываясь в накрывшую землю тьму. Некоторое время ничего не происходило, потом первым что-то заметил Яр:

– Смотри, огонек!

– Точно, – теперь и Палыч увидел. – Сюда движется.

– Будем следить?

– Обязательно! Не то ты правил не знаешь, балбес! – впрочем, негодование мужчины было напускным. На всякий случай он начал расчехлять старенький, но еще работающий прожектор.

***