На Калиновом мосту

Альберт Кауперман сел в роскошное кресло, обитое светло-бежевым шелком. Он опять, как в молодости, был в традиционном черном свитере с высоким воротом, из которого торчала длинная гусиная шея и в джинсовой куртке, которая висела на его узких костлявых плечах как на вешалке. Доктор взял чашку из белоснежного мейсенского фарфора и чуть трясущейся рукой поднес ее ко рту, в котором блестели такие же белоснежные фарфоровые зубы. Генри показалось, что если зубы и чашка соприкоснутся, то что-то из них обязательно разобьется. Сейчас в Альберте Каупермане трудно было узнать икону протеста. Генри вздохнул, попросил официанта принести виски и сказал бывшему наставнику, что он в его распоряжении.

Доктор кивнул в сторону телевизора на стене, на экране которого шли новости с той же самой картинкой лос-анджелеских погромов, пожаров и грабежей.

– Мы проиграли, Генри. И это надо признать. Равенство, свобода, братство – все это лишь красивые лозунги. А на деле все сводится к простому – отними у ближнего своего.

– Для вас это была игра?

– Ну, в принципе, да. Кто-то играет в футбол, кто-то в шахматы. Мы с одним человеком играли в игру: как нам лучше благоустроить этот мир, – Доктор замолчал, вспомнив Фридриха Уотсона. – И я со своей либеральной идеей проиграл. Человек – прежде всего животное, которое переделать невозможно.

– Вы столько сделали. Мир изменился благодаря вам. Сколько тоталитарных режимов пало благодаря вам. Сколько диктаторов отправилось на виселицу…

– И что? Вместо диктатур тиранов пришла диктатура анархии. Власть перешла к обычным бандитам и жуликам. Так что стабильные диктатуры для многих стран лучше, чем кровопийцы, способные на все за пригоршню долларов… Мы об этом еще поговорим. У нас будет время. А сейчас располагайся. Тебе покажут твою комнату.

– Так куда мы едем… или плывем? Вы мне скажите все-таки?

– В Антарктиду.

– Куда? – упал в кресло, чуть привставший Генри.

– Я решил немного реабилитироваться перед человечеством. И построил то, о чем так долго мечтали люди.

– Коммунизм?

– Нет, конечно. Я построил «Рай». То о чем мечтал люди тысячи лет – Царство Божье.

– В Антарктиде Царство небесное?

– Да… Но всему свое время.

На следующий день Генри встретился с Кауперманом только за завтраком. Доктор был молчалив и, сославшись на занятость, быстро куда-то ушел.

Генри почти весь день провалялся в своей комнате. Попробовал посмотреть какие-то новые фильмы, но даже детективы были предсказуемыми и скучными. Он пожалел, что согласился на эту авантюрную поездку. Да еще эти сумасшедшие бредни о каком-то построенном «Рае». Когда-то Кауперман помог сделать ему имя и это стало главным активом Генри.

Сам Генри Мидас ничего не изобретал и не придумывал, а был хорошим менеджером с большим штатом юристов. Под его имя давали деньги, и чтобы ни создавала его компания, хорошо раскупалось, принося громадные прибыли.

«Как бы эта посудина не пошла ко дну, – слушая постоянные зловещие скрипы где-то в перегородках, пришло ему в голову. – Любопытно, а какой здесь уровень радиации? Вряд ли русских волновало здоровье экипажа…»

Отказать Доктору было нельзя. Он создавал новые имена. Во власть денег верят только те, у кого их нет. Сегодня ты всем известен и твои акции на бирже стоят дорого, а пара заказных статей и твой имидж испорчен навсегда и твои акции никому не нужны. Ты нищий и в долгах. А кто есть кто в этом мире решали всего несколько человек исходя из своих, неведомых никому, планов. Попасть в высшую элиту было самым главным желанием Генри. А дверь туда для него может открыть только Альберт Кауперман.

Рано утром, на третий день путешествия, Доктор позвонил в каюту Генри и пригласил на завтрак. В этот раз он был весел, возбужден и болтал без перерыва.

– Человек – это желания, – говорил он. – Скажи мне какие у тебя желания, и я скажу кто ты. Кончаются желания – кончается человек.

– Некоторые же живут без желаний всю жизнь, – возразил Генри.

– Данте таким людям не нашел места ни в раю, ни в аду. Да и люди ли они? Неужели миллионы поколений жили просто ради того, чтобы воспроизводить себе подобных?

– Сохранить человечество – не самая плохая задача, – ответил Генри.

– И превратить его в это огромное бессмысленное стадо пожирателей, которое скоро, как жуки-короеды… как термиты, сожрут все на земле. Нет… – Доктор задумчиво посмотрел на Генри. – Думаю, что был какой-то другой смысл, который мы даже не поняли. Где-то человечество свернуло не туда. Точнее свернуло в тупик. Начался отрицательный отбор. Наверх, к власти, выбирались обычные бандиты, воры, мерзавцы, подлецы, негодяи…

– Вообще-то, последнее время в цивилизованных странах всю власть выбирает народ.

– Мы оба с тобой знаем, что стоят эти выборы. Ничего циничнее не придумано. Благодаря выборам лишь сняли ответственность с власти. Если раньше какой-то придурок-идеалист захватывал власть, то он хотя бы отвечал за свои действия. А теперь: «Ну вы же сами нас таких выбрали. А мы не справились. Что поделаешь? Бывает. Выбирайте следующих».