На Калиновом мосту

Но тут случилось совершенно непредвиденное. Тот самый человек, их непосредственный руководитель, который и послал сюда, повел себя довольно странно и непонятно. Казалось, он ждал совсем другого и был недоволен тем, что задача была выполнена так быстро и главное бескровно. Он начал кричать, как будто не он сам санкционировал операцию, а они все сделали по своей инициативе:

– Что вы там творите? Уходите немедленно! – визжал он истерично.

– Как уходить? Мы же все сделали! Они очухаются, поймут, что мы уходим, и будут нам в спину стрелять. Это же как собаки: всегда нападают на бегущего.

– Мне плевать, как вы будете уходить! Через час чтобы вас там не было!

И совершенно определенно, что кто-то в это же время пообещал местным оппозиционным «лесным братьям» полную защиту и безнаказанность. Тут же из всех щелей как крысы и тараканы полезли прикормленные из двух рук, Москвы и Вашингтона, провокаторы.

Крысам сказали: «Не бойтесь, вас не тронут. Забирайте все в свои руки». И они, как их учили, прячась за спинами, стали выводить на улицы для прикрытия обманутых людей.

Это было первое явное и открытое предательство, с которым  столкнулся тогда еще майор Сергей Андреевич Вахромеев. Предательство с самого верха. Это было самым страшным: не вероятность оказаться в полном окружении, а в том, что те, кто должен защищать Родину, уже не боятся торговать ею открыто.

По дороге в аэропорт их пытались остановить непонятные толпы людей, уже быстро получивший откуда-то оружие и военную технику. Но на борту самолета все, казалось, было спокойно.

– Кто-то вас, ребята, хотел здесь оставить. Нам приказали улетать без вас, – сказал второй пилот. – Наверное, решили сделать козлами отпущения.

– И что ж не улетели?

– Русские своих не бросают! – повернувшись из-за штурвала, ответил, рассмеявшись, командир корабля.

– Ринат, ты же татарин…

– Совсем забыл, – шутливо вскрикнул он. – Ну-ка, выматывайтесь из моего самолета!.. Ладно, ребята, пора уносить ноги-крылья. А то если им и ПВО отдали, то могут и сбить. Бортинженер… Гена, у нас спирт остался? На посошок?

* * *

Сейчас на фото в кабинете они еще все живые и, главное, все вместе под одним флагом страны, которой больше нет. Страны, которой они присягали и клялись защищать до последней капли крови…

Первый, кого Иван увидел, поднявшись на свой этаж, был начальник отдела Михаил Калган, отец того самого парня из бара.

– Ты напал на трех наших сотрудников, которые находились на задании. Избил их. А потом еще и выложил это в интернете. Ты понимаешь, сколько статей ты нарушил? – сразу набросился он на Ивана, еле сдерживая себя, чтобы не ударить.

– Я только защищался. А вы плохо готовите своих сотрудников, – отодвинулся от него Иван, – и отвратительно воспитываете сына.

– Ты кого учить вздумал, щенок? – почти завизжал Калган, – Ты просто пыль, ты никто!

– Ваш сынок тоже про пыль говорил, – усмехнулся Иван. – Кстати, трусы ему по размеру подошли? А то могу прислать другие.

– Хамишь, сука, – зло выпалил рассвирепевший папаша. – Смелый? Да ты жив потому, что тебя Вахромей прикрывает. Но ничего… Я терпеливый. Ты главное знай: я всегда рядом с тобой и держу пистолет у твоего затылка…

Через минуту Иван был в кабинете Сергея Андреевича Вахромеева.

– Пугал? – сразу спросил генерал-полковник и вместо приветствия по-отечески обнял Ивана. – Раньше его бы уволили с волчьим билетом, а теперь тебе самому придется объясняться.

– Обидно, конечно, но объяснюсь.

– Вся Контора ваше видео уже посмотрела. Сильнее унизить было невозможно.

– Этот парень сам виноват.

– Миша был хороший мужик. Сын для него все… Жена его давно  умерла. Да и вообще… Жизнь иногда ломает людей.