На юг

Волосы держали две продолговатые позолоченные спицы, одна из них была сильно согнута под семьдесят градусов, возможно потому что ее удалили чем то или швырнули на пол. Пижама под платьем и нижнее белье было настолько сильно что складывается впечатление что либо его вообще не было либо какой-то лесной сказочный зверь тут рвал и метал. Освальд взял труп женщины за плечо и перевернул с бока на спину чтобы лучше разглядеть труп. Он словно интерн медицинского сжиравшими глазами поглощал информацию которую мог понять по этому трупу.

На животе было коло-резатая рана, небольшая сантиметра 3-4. По краям раны уже орудовали опарыши. Лицо жертвы лежало на еще одном мешке с куриными остатками и опарыши оттуда освежевали ее лицо и остветлили зубы от кариеса. При свете единственного во дворе фонаря было видно что от лица ничего не осталось, глаза вытекли, а щеки были сьеты насквозь. Среди шикарноуложенных, но немного растрепанных волос также ползали эти мерзкие маленькие белые личинки. А на шее виднелись темно-бурые следы от пальцев которые были глубиной в пол сантиметра от силы что вдавливала эту проститутку. Влагалище жертвы было окровавлено, от того что с ней произошло, а два пальца на правой руке сломаны.

Мила все это время стояла за Освальдом и так же смотрела на труп, ей надоело, может быть стало просто страшно что Освальд и так со своей не так здоровой психикой пересмотрит эту ужасную картину. Она взяла его пальто и накрыла труп.

– Господин сенатор, нам надо вызвать полицию и государственного суд мед эксперта. сказала Мила сделав взгляд таким что дает понять что не хочет оставаться с Освальдом тут не на секунду.

Освальд тихо, как всегда, кивнул готовой Миле. Конечно, Освальд был согласен с предложением Милы вызвать сюда патруль и экспертов своего дела, но к тому времени он будто уже упал в бездонную пропасть азарта. Освальд с детства любил читать газеты и разгадывать кроссворды, и сенатор видел перед собой не труп, а лишь очередной кроссворд. Может, этим он хотел помочь жителям города, поймав убийцу как законно избранный сенатор. С другой стороны, это не совсем входило в компетенцию Освальда, так как его род деятельности предполагал законы, а не поимку очередного насильника.

К тому времени к крику женщины спустился не только Освальд с Милой, но собралась ещё внушительная толпа зевак. Один из них был внуком местного старейшины Чокса. Прошедший долгую карьеру на шахте, Чокс под конец жизни перебрался со всей своей многочисленной семьёй поближе к хорошим районам. Тут его выбрали местные жители как самого старого и опытного, возможно, из-за уважения, но скорее всего из-за его напористой дотошности.

Чокса разбудили примерно в 3:10, и пока он надевал свою пижаму и небрежно накинул старое пальто из шерсти какого-то непонятного животного, прошло, наверное, минут тридцать, может, сорок, хотя дед живёт буквально за углом, и всё это вызывает вопросы, как он не слышал крики той женщины.

Чокс медленно подошёл, прихрамывая, к сенатору Освальду, сразу определив своими плохо видящими глазами, покрытыми угольной пылью, что он тут главный. Чокс и Освальд протянули руки друг другу. Старик явно хотел пропиарить своё непонятное на улице величие или чем-то впечатлить сенатора, и в тот момент, когда их руки сошлись в рукопожатии, он сжал его руку и не отпускал, толкая речи о том, что всё решит, и полиция обязательно поймает преступника. Полиция была вызвана. Долго ждать не пришлось, так как ближайшее районное отделение было всего в двух кварталах от цитадели.

Подошли два человека в штатском. Один высокого роста представился как Конрад Штайнер, а второй, более молодой, низкий и пухлый, был его помощником Отто Гендевальдом. Пройдя к трупу бедной проститутки, всё ещё накрытой верхней одеждой Освальда, Отто немного пошатнулся из-за стоящего запаха дерьма и зловония от трупа. Конрад же, не чураясь того, что может почувствовать его нос, поднял пальто, чтобы посмотреть на жертву. Старейшина Чокс, который до этой ночи ни разу в своей долгой шахтёрской жизни не видел истерзанного трупа, зашатался, как Отто, но, в отличие от молодого оперативника, не устоял и упал в обморок. Забавно, что на секунду старый старейшина без сознания напугал улицу больше, чем плоть и кости трупа, лежащего в двух метрах дальше. Внук с детворой оттащили деда от греха подальше, мало ли когда очнётся и снова увидит труп – поймает инфаркт.

Конрад Штайнер секунд тридцать смотрел на труп и, запомнив, как всё лежит, начал копаться в глубинах своей памяти, где он её мог видеть. Отто, заметив татуировку бабочки на спине, сообщил о ней своему командору. Тогда тот тихо промямлил под нос: "Не из наших," – и, развернувшись к Освальду, протянул испачканное кровью и небольшим количеством вытекающих кишок пальто.

– Это, наверное, Ваше, господин сенатор, – сказал Конрад.

– Спасибо, инспектор, пожалуй, я обойдусь без него сегодня, – ответил Освальд, оценив ситуацию. Он подумал, что намного проще будет выкинуть это пальто, чем одеть его и потом покупать весь костюм целиком.