На империалистической войне

«Убьют теперь... Вот тебе и новая жизнь... Ну и черт ее бери, такую жизнь, — не жаль...»

Но какой-то ком подкатился к горлу, и все заныло.

И так переходами думалось то о лучшем, то о худшем. А вообще — все неладно, мерзко, тяжко...

Письмо

Дорогой наш товарищ Лявон Задума!

Пишем мы тебе, твои боевые батарейные товарищи с по­зиции, из Восточной Пруссии, что мы, слава богу, живы и здо­ровы, чего и тебе желаем, доброго здоровья и всякого успеха в делах твоих.

И сообщаем тебе, дорогой товарищ, что махорочку и бу­магу получили, и не так дорог гостинец, как дорога память, что не забыл ты нас, как мы страдаем за матушку Расею и за все на свете. Искренне благодарим Андрея Николаича Сухого и всех тех граждан, его и твоих знакомых, что сложились для нас на махорочку, чтобы веселей нам тут было. Посылаем им всем наш низкий поклон, от ясных очей до сырой земли.

Также и тебе, наш боевой товарищ Лявон Задума, посы­лаем свой низкий поклон и привет и радуемся, что остался ты при ноге, а не отрезали, и что на побывку домой пустили. Гу­ляй, веселись там, пока можно погулять, а если заберут снова и пошлют на фронт, от чего тебя пусть бог хранит, то старайся все-таки опять в свою родную батарею попасть, потому что могут в другую часть послать.

Еще кланяется вам ваш добрый знакомый, старший бата­рейный фельдшер Семен Семенович Лебедкин, и ваши добрые знакомые, батарейные санитары Абрам Фельдман и Мирон Лобков и желают вам доброго здоровья и всего наилучшего.

Еще кланяется вам старший телефонист Пашин и вся ко­манда телефонистов и разведчиков, а также все батарейцы, которые вас помнят и не забывают.

А что вы спрашиваете про вашего дорогого товарища Гир­шу Беленького, то у всех нас тяжело на сердце, сообщая, что в по­следнем бою погиб наш славный товарищ и Георгиевский кавалер 1- ой и 2-ой степени Гирша Беленький геройской смертью, когда под смертоносным огнем ходил соединять перебитый провод.

А брат старшего телефониста Лаптева писал нынешнему старшему телефонисту Пашину с родины, из Костромской гу­бернии, что умер Лаптев в госпитале в Москве на операции.

Еще убили у нас его благородие прапорщика Вильгельма Георгиевича Валка, пусть будет ему вечная память за доброе сердце и справедливость к нижним чинам.

Еще убили ездового с телефонной двуколки Ехимчика и еще некоторых менее знакомых вам людей из батарейной при­слуги. А то больше всего было раненых, и много кого ранило тяжело, так что старых батарейцев теперь осталось в батарее мало, хотя некоторые уже повозвращались снова, однако бо­лее всего теперь новые люди, которых вы не знаете. Батареей командует его высокоблагородие, недавно произведенный в подполковники Антон Антонович Смирнов, командир боевой и человек к нижнему чину, можно сказать, справедливый.

Еще на батарее теперь капитан Диамантов, который раньше был в обозе. А также приехал недавно из командировки поручик Пупский, уже произведенный за выслугу лет в штабс-капитаны. И ни в чем он не изменился, так что сами знаете... (Написанное дальше — густо замазано.) Всех повысили в чине и дали награду. Только штабс-капитан Домбровский остался в своем чине, ча­сто болеет и находится теперь, можно сказать, все время в штабе бригады. Также там и подпоручик Кульгацкий, адъютантом, дав­но уже. А поручик Иванов заболел и лечится в Вильно.

Жена покойного командира батареи прислала всем нам гостинцев на Рождество и каждому батарейцу фотографиче­скую карточку покойного командира, вечная ему память. Так­же прислал на батарею пуд махорки отец покойного подпору­чика Сизового.

Скалозубого подпрапорщика Смирнового разжаловали в фейерверкеры за продажу казенного добра и перевели в другую батарею. Фельдфебель Хитрунов был ранен в плечо и теперь находится в обозе. Также там и Шалопутов, простым ездовым, хоть и юнкер, и где он был все время, неизвестно, а недавно объявился в обозе.

И ты спрашиваешь, боевой наш товарищ Лявон Задума, были ли еще бои и какие изменения и новости. Так что бои были большие, а какие изменения и новости, то мы тебе главные описа­ли. В том бою, когда ты был ранен, бросили мы два разбитых ору­дия, а шесть, дал бог, вывезли и ночью отступили назад в горы. А теперь снова стоим на его земле и надеемся тут перезимовать.

Еще раз низко кланяемся и желаем здоровья и успеха в делах и чтоб хорошо погулял и поправился.

Остаемся твои боевые товарищи, курим махорочку и вспоминаем тебя.

За всех писал ваш покорный слуга, старший фельдшер 2-ой батареи N-ской артиллерийской бригады, Георгиевский кавалер Семен Семенович Лебедкин.

Перевод с белорусского И.И. Кононец