На фронте затишье…

Нам впервые улыбается возможность по-настоящему отличиться. Идея захвата языка принадлежит Редину и Грибану. Об этом они разговорились сегодня в землянке, и Грибан сразу выдвинул наши кандидатуры.

— Мои ребята справятся. Я уверен в этом, — сказал он Редину, который пытался предложить в разведку своих саперов.

Нам приказано готовиться к операции. Но пройдет ли разработанный Юркой вариант вылазки, пока неизвестно.

— Сначала мы обмозгуем, как лучше сделать. Сегодня к вечеру полу́чите конкретное задание, — сказал нам Грибан и велел заниматься своими делами, но быть начеку.

А дел у нас никаких нет. Если бы сейчас была ночь, мы, наверное, считали бы звезды. А сейчас тихий безветренный день. И мы с Юркой вылезли из прокуренного и прокопченного насквозь блиндажа, чтобы подышать свежим воздухом. Лежим на крышках от ящиков, обсуждаем предстоящую операцию и наблюдаем за облаками.

Над нашей высоткой удивительно спокойное небо. За неделю в нем только раз появились немецкие самолеты. Да и те прошли мимоходом. Вместо них над нами плывут и плывут облака. Чаще барашковые и кучевые. Реже появляются перистые — ярко-белые по краям. Они проплывают над нашими головами с «милого севера в сторону южную», словно торопятся вслед за уплывшей туда же осенью, подальше от холодов. А иногда облака вдруг останавливаются, зависают в прозрачном воздухе, начинают медленно, нехотя расплываться и, слившись в бесформенную рыхлую массу, закрывают все небо гигантским серым шатром.

Я люблю наблюдать за облаками, когда нечего делать. И часто вспоминаю в такие минуты учителя географии Ивана Васильевича Ганькова. Веселый, остроумный старик, он так живописно умел рассказывать о морях, горах и облаках, что мы забывали на уроках обо всем остальном на свете.

«Облака перистые. Чувствуете, какое звучное у них название?» — так начинал Иван Васильевич свой урок. Он выжидал паузу и, внимательно оглядев класс, продолжал доверительно:

— Однажды пришлось мне побывать на охоте… Летела стая гусей. Высоко-высоко. Настоящий охотник не стреляет в такую даль. Но с нами был молодой мальчишка — вот, вроде вас. Он не вытерпел и нажал курок. И представьте себе — попал. Правда, гуси улетели своим маршрутом. Но с неба падало перышко. Оно кувыркалось в воздухе до тех пор, пока не упало нам под ноги. Вот оно, это перышко…

Иван Васильевич не спеша доставал из грудного кармана обыкновенное гусиное перо, показывал его нам и сообщал, что перистыми облака назвали именно из-за их сходства с такими вот белыми перьями…

После такого рассказа невозможно было спутать перистые облака с барашковыми, тем более, что «про барашка с кудряшками» у Ивана Васильевича был припасен особый рассказ.

А вот Юрка не знает классификации облаков. Наверное, ему не повезло на учителя географии. И я с удовольствием щеголяю перед ним своими познаниями.

Вспоминаем учителей. Больше всех я любил Тамару Германовну Романову. Наверное потому, что она сама нас любила. В классе становилось скучно, когда из-за ее болезни не было уроков литературы. Я старался перечитать все книжки, которые она советовала нам читать — ради нее. И стихи учил наизусть тоже только ради нее: она искренне огорчалась плохими ответами…

Юрка тоже начинает рассказывать об учителях. Но небо, словно обидевшись, что мы забыли «небесную» тему, напоминает о себе гулом моторов. Над лесом появляется звено пикировщиков. Желтобрюхие, с черными пауками на крыльях, они урчат натужно, словно их моторы работают из последних сил. Я уже научился отличать по звуку наши и немецкие самолеты. Наши бомбардировщики гудят спокойнее и ровнее. А эти урчат утробно и с перебоями.

Вслед за «юнкерсами» из облака выскакивают юркие, быстрые истребители. Наши! Их два. Они стремительно идут на сближение, заходят пикировщикам в хвост. Задний «юнкерс» выбрасывает в их сторону прямые стрелы серых тесемок, которые неподвижно повисают в голубом воздухе. Нити, оставляемые трассирующими пулями, перечеркивают все небо, перекрещиваются. Это ястребки открывают ответный огонь.

Впервые так близко наблюдаю воздушный бой… На днях я читал в армейской газете, как летчик-гвардеец сбил сразу три самолета. В статье описано, как он заходил в хвост противнику, что он думал, как действовал, собрав всю волю. Но читать одно, а на деле все происходит в считанные секунды. Отрывистая пулеметная трескотня. Веер трассирующих пуль. Огненная вспышка на крыле «юнкерса». Неожиданно самолет выбрасывает широкий разлапистый хвост черного дыма, клюет носом, рывком выравнивается опять и, завалившись на крыло, срывается в штопор.

— Сбили! — торжествующе кричит Юрка, подбрасывая вверх шапку и приплясывая на скрипящих досках.

От бомбардировщика отделяются две точки. Какое-то мгновение они летят рядом с пылающим самолетом. Но вот над ними вспыхивают светлые зонтики. Парашюты!

Самолет падает на соседнюю высотку, возвестив о своем последнем приземлении раскатистым взрывом.