На фронтах Первой мировой

Если же внимательно присмотреться к первой самостоятельной операции американской армии, нетрудно заметить грубейшие просчеты командиров всех звеньев и очень слабую подготовку солдат. Американцы потеряли всего 7 тысяч человек, но в сложившейся обстановке они должны были провести эту операцию вообще без потерь. Американские солдаты опять бесстрашно в полный рост волнами шли на немногочисленные пулеметные заслоны германцев и выкашивались ими безжалостно. О малой эффективности артиллерийской подготовки мы уже говорили. Применение огромной массы людей и техники требовало четкого планирования и практического опыта. Штаб американской армии не справился с такими задачами. Не смог организовать взаимодействие пехоты с танками, артиллерией, авиацией и наладить работу тыла. Все дороги были забиты чем угодно. К примеру, американские офицеры-регулировщики в ряде случаев отдавали предпочтение в движении к фронту тыловым обозам – американцы всегда, вплоть до наших дней, предпочитают воевать с комфортом. Резиновые ванны шли вперед, а танки и артиллерия стояли. Вот и атаковали с резиновыми ваннами, а не с танками. «Пока выступ был стянут встречей обоих американских корпусов… из 40 000—50 000 отступавших германцев из мешка окружения выскользнули почти все», – запишет тот же Лиддел Гарт. И это большая ложка дегтя в небольшой американской бочке меда.

Фош, конечно, все замечал, но критика союзника-победителя в тот момент казалась ему неуместной. Это уводило в область большой политики, на которую у него не было ни желания, ни времени. Предстояло готовить новое общее наступление по всему Западному фронту – теперь уже главное наступление всей кампании 1918 года. Обстановка благоприятствовала, как никогда.

Союзникам удалось достичь решительного превосходства в силах над Германией. В сентябре 1918 года Антанта имела на Западном фронте 211 пехотных и 10 кавалерийских дивизий, в том числе 12 бельгийских, 61 английская, 101 французская, 34 американские, 2 итальянские и 1 польская. А противостояли им 187 сильно ослабленных германских дивизий, в том числе 4 австро-венгерских, прибывших на Западный фронт в начале сентября 1918 года. Многие германские дивизии, не сменяясь, участвовали в боях по 2–3 раза и были попросту обескровлены, в ротах насчитывалось по 40–80 бойцов, в батальонах не больше 500 штыков. В вооружении и военной технике, особенно танках и самолетах, преимущество союзников стало тоже весьма ощутимым. Вообще говоря, германская армия для оборонительных сражений не испытывала недостатка в вооружении и боеприпасах, кроме танков и противотанковых средств. Войска сидели на глубоко эшелонированной до 7 км в глубину обороне линии «Зигфрида». В тылу германцы спешно возводили еще три укрепленные позиции. Первая – Герман – Кримгитльда, вторая – Антверпен – Маас, и третья вдоль германской границы. А вот людей, как для войск, так и для строительства, не хватало катастрофически, и пополнять их было неоткуда. Да и имевшиеся в наличии кадры желали быть лучшими. Германскую армию поразил тот же недуг, что и русскую год назад – нежелание воевать. Особенно это касалось войск, срочно перебрасываемых из России и Украины. Обстановка внутри страны накалилась до предела, Гинденбург отдал приказ об эвакуации военного имущества и основательному разрушению железных дорог и населенных пунктов Франции и Бельгии. Правда, отказался от бомбардировки Лондона зажигательными бомбами. Растерянность царила во всех штабах и министерствах. Еще больше ее подстегнули разгром союзников на других театрах военных действий и откровенное предательство, казалось, верных соратников.

Началось все с того, что 14 сентября в день триумфа американцев Австро-Венгрия, не предупреждая Германию, обратилась к союзникам с призывом о мире и предложила создать на нейтральной территории конференцию, на которой выработать условия мирных переговоров. Из Лондона и Парижа ответили отказом. 16 сентября министр иностранных дел Англии лорд Бальфур заявил: «Я не могу заставить себя поверить, что неприятель честно предлагает нам перейти к соглашению на условиях, которые мы могли бы принять. Это не попытка договориться о мире, это попытка ослабить наши силы, которые они не могут сломить на полях сражений». 17 сентября еще более категорично выступает Клемансо, заявив, что преступления, совершенные центральными державами, не могут остаться безнаказанными: они должны быть оплачены так же, как и наросший на них счет. Да и к чему было говорить с ничего не решающей Австрией, когда как раз в этот момент германцы отступали по всему фронту, а на периферийных театрах военных действий начались операции по разгрому их союзников.