На древней земле

А с Земли постоянно раздавались вопли о нарушении прав каких-то меньшинств, неслись призывы о помощи в возрождении и восстановлении забываемых языков и утрачиваемых традиций. Причем призывы эти относились к совершенно далеким и новым мирам, которые и сами-то прекрасно знали, как им существовать. Зато на Земле стало ставиться во главу угла, причем с большой помпой и рекламой, все традиционное, старое и незыблемое. В каждой стране изучался только свой язык. Проповедовались только свои нравы, обычаи и незыблемость всех правил поведения. Знание галакто даже считалось дурным тоном, и подобные новшества презирались. Земляне даже перестарались, вводя в свою повседневную жизнь давно забытые манеры и правила поведения чуть ли не тысячелетней давности. В одной стране стали носиться с ятаганами и жить в шатрах. В другой бегали со шпагами и вызывали друг друга на дуэль. В третьей попросту рубили мечами головы и вспарывали животы своим противникам. Кое-где даже облегчились до набедренных повязок и приноравливались к луку и стрелам, взывая к ведению здорового образа жизни — на лоне природы и под открытым небом.

И это уже было не смешно. Но что было делать? «Доставка», оттолкнувшись от Земли и отряхнув прах ее со стоп своих, заботилась уже о всей Галактике. Ей было совершенно безразлично состояние дел на своей планете-праматери, и руководство если и вспоминало о Солнечной системе, то только при рассказе и прослушивании новых анекдотов, главными героями которых были выжившие из ума обитатели «земного зверинца».

А Союз Разума, детище новообъединенных цивилизаций, проповедовал полное невмешательство во внутренние дела любого мира и свободный выбор своего пути исторического развития.

В итоге Земля катилась к своему закату. Сюда даже перестали приезжать туристы из-за небезопасности подобных путешествий. На древнюю планету не рисковали прилетать бизнесмены, торговцы и даже пройдохи-аферисты. Чем можно разжиться среди отсталых, но амбициозных дикарей? Да ничем, кроме неприятностей!

А неприятностей добропорядочные жители Галактики не любили и искать не собирались.

Ну это они! А я-то? Получается, что я недобропорядочный, раз я здесь и, мало того, давно мечтал здесь побывать! Да еще и притворяюсь полным дебилом!

Я почесал огромную кудлатую бороду, в душе и возмущаясь, что меня не брили, вероятно, все это время, и соглашаясь с правильностью подобного решения.

А в подвал тем временем прямо-таки ввалились семь человек в самых экзотических и дивных одеждах. Почти у всех за плечами находилось по одному, а то и по два длинных тонких меча, на поясах висели в сверкающих ножнах кинжалы, пригодные как для метания, так и для ближнего боя.

Мне непроизвольно вспомнились слова моего учителя по фехтованию — пожалуй, самого лучшего в Галактике: «Я еще ни разу в жизни не встречал человека, выжившего в современном бою с помощью любого, пусть даже лазерного, меча. Но ты, — это он мне говорил, когда я как-то высказался о бесполезности подобного оружия, — должен всегда уметь пользоваться как мечом, так и кинжалом в любой защите и при любом нападении. Когда-нибудь это тебя может спасти!» Действительно спасало, и не раз.

«Уж не настал ли опять подобный момент?» — подумал я, рассматривая шумную компанию. Шестеро были, при всей их разнообразности, по-моему, одного племени. Лишь седьмой явно выделялся длинными, свободными одеждами, в дутых складках которых можно было спрятать какое угодно современное оружие. Он остался стоять на самой нижней ступеньке лестницы, заняв тем самым очень выгодную позицию. Мне это сразу не понравилось. Но и не только мне одному. Гарри радостно поднял руки вверх и хлопнул в ладоши три раза. По нашему коду это означало: «Все внимание на последнего!» И первой же фразой дал понять, кому он дал эту команду:

— Какие гости! Вот это встреча! Роберт, дружище! Посмотри-ка, что у нас осталось для угощения?

Роберт! Да, это тот самый парнишка, что сидел на деревянном ящике ближе всех к лестнице. Чуть ли не ломаясь в умильном поклоне, он вскочил и стал неловко рыться среди ящиков и прочей рухляди, накиданной возле него. С видом начинающего фокусника он извлек откуда-то две двухлитровые бутылки с темно-красным вином. Я это понял по этикеткам, на которых красовались виноградные гроздья. И Роберт! Роберт даже с этими несуразными бутылками смотрелся как сама невинность.