На деревню дедушке (В мире эстетики)

Если кто-нибудь относится к этой исторической ограниченности высокомерно, то есть хочет рассудок от предрассудка китайской стеной отделить, его самого можно отнести к цивилизованным дикарям. Однако, милый дедушка, кантовать нельзя! Великие исторические предрассудки - тоже ступени развития человеческого сознания, но это не значит, что между тем и другим можно поставить знак равенства - и гуд бай! Нет, сказка есть истина в фантастической форме, но истина - это не сказка. На всяком подобном уравнении написано: "Не кантовать!".

В том и заключается сущность современного спора. Теория мифотворчества превращает объективную истину в сказку, продиктованную сильной волей творческой личности, а для того, чтобы этот вывод легче вошел в человеческий ум, существует нейтральная категория "видения", стоящего по ту сторону истины и заблуждения. Каждая эпоха, каждая общественная группа или отдельная личность имеет свою сказку, свое особое видение, которому простое отражение мира несет пассивный материал. Но руководство, так сказать, принадлежит именно видению, оно вне критики и не обязано отвечать перед тем, что есть. Сказана сказка - и можете исполнять!

Говорят, что отражение реального мира не в силах объяснить художественное творчество, потому что в последнем бывает фантазия, то есть сказочные миры и женщины с двумя носами. Можно понять, что художник тем больше в своей тарелке, чем дальше от реальности. По мнению лучших авторитетов новой школы, реализм, как он развился, начиная с эпохи Возрождения до девятнадцатого века, - только одно из возможных видений мира, и притом далеко не лучшее. Глубокое средневековье, например, гораздо выше. Вот в науке другое дело. Ее пока, до последующих распоряжений, оставили за объективной истиной.

Однако, милый дедушка, все это смеху подобно. Во-первых, если теория отражения не может объяснить человеческое сознание во вcex его отношениях к действительности, в том числе и эстетических, то долой ее! Потерпев фиаско в области искусства, она уже не в силах восстановить свою репутацию, и надо ее заменить другой теорией. Принцип должен быть один, все остальное множественный разговор в неопределенном наклонении, как говорит одна забавная особа у Лескова. В критике материализма нет ничего нового, но здесь лучше иметь дело с теми, кто рубит напрямик, без дипломатического урегулирования, ибо в теории это ни к чему не ведет.

Во-вторых, если сказка может иметь реальное содержание, то, с другой стороны, искусство, создающее полную иллюзию реальности, тоже сказка, только без волшебников. Да, все это сказка - вся мировая литература от первобытных легенд о вороне до романов, построенных на документах и материалах. Даже Золя, изучавший статистику и медицину, писал сказки, и его романы, может быть, более сказка, чем волшебные истории в духе Андерсена. Потому что Андерсен вам прямо даст понять, что в действительном мире принцесса не станет целоваться с грязным свинопасом, а это только сказка, в которой выражена общая мысль. Что же касается Золя, то он хочет создать видимость реального мира во всех его внешних признаках - значит, он как бы обманывает вас, рассказывая вам сказки, чего не делает Андерсен.

Эта штука, милый дедушка, называется тождеством противоположностей. Но, при большом их тождестве, остается все же не-большой дифференциал, некая щель, через которую все в мире происходит и бывает разница между хорошим и плохим. Так и здесь. Поскольку теперь в моде богословские авторитеты, я позволю себе сослаться на блаженного Августина. Художник, изобразивший лошадь, не лжет, ибо он никому не выдавал свое изображение за настоящую лошадь. Похоже или непохоже - все равно это искусство, условность, сказка. А вот ересь манихеев есть ложь, ибо она выдает за истину наваждение диавольское.

В этом церковном споре наше дело, слава богу, сторона, но пример неплох. Одно дело сказка-истина, то есть искусство, и совсем другое дело истина-сказка, то есть ложь, которая только выдается за истину, Лживые сказки бывают и в науке, и в политике, они могут быть и в искусстве. Ведь ложное искусство не редкость. Каким путем проникает в человеческое творчество этот ложный элемент - через ворота мнимого правдоподобия или через дыру в заборе, именуемую условностью, - это уже другой вопрос, в данном отношении менее важный. С другой стороны, следует ли художник путем Андерсена или путем Золя - все равно, лишь бы он рассказывал сказки-истины без вранья. Именно здесь проходит самый значительный, самый резкий /насколько это возможно в человеческих делах/водораздел. И вот почему можно сказать, что между сказкой-истиной и сказкой-ложью разница неизмеримо более серьезная, чем между искусством и наукой.