На дальних берегах

Не успели они сделать и несколько шагов, как в них полетели камни. Один из камней угодил Васе в плечо. Вася обернулся, но ребят уже не было.

Мехти улыбнулся:

— Что, сильно они тебя?

— За что это? — недоуменно спросил Вася, потирая ушибленное плечо.

— Ты что, забыл? Им не нравится наша форма.

— Верно, — засмеялся Вася.

— Надо поскорее выбираться отсюда! — поторопил его Мехти.

Они ускорили шаги.

Снова знакомые улицы… Темно, очень темно. Небо звездное, а тут — ничего не видно. Но вот ярко вспыхнули лучи фонарей. Они загорелись спереди, сзади, с боков и начали подступать к Васе и Мехти.

— Стой! — раздался резкий окрик. — Ни с места.

Рука Васи потянулась к автомату, но Мехти осадил его.

— Спокойно!

Друзей тесным кольцом окружили фельджандармы.

— В чем дело? — спросил Мехти.

— А ну-ка, посмотрим, что у этого молодца в сумке, — ухмыляясь, сказал начальник патруля — рослый, с красным, широким лицом, — и протянул руку к вещевой сумке Васи.

— Не трогайте его! — сдержанно, но властно произнес Мехти.

Начальник патруля как будто этого и ждал. Он отступил на шаг, не отрывая взгляда от Мехти, и рука его медленно полезла в карман.

Мехти напряженно следил за рукой начальника. Начальник вынул платок и, вытирая им потное лицо, торжественно заявил своим:

— Поздравляю вас, друзья, это партизаны! Ишь, и ходят неразлучно, как влюбленные!

Щелкнули затворы десятка автоматов. Дула их уперлись в спины Мехти и Васи.

— Что за комедия? — возмутился Мехти.

— Кончилась комедия, милейший! — воскликнул начальник патруля. — Теперь кончилась!..

— Я должен предупредить вас, господин начальник, — с угрозой заявил Мехти, — если вы сейчас же не прекратите ваши шутки, вам не поздоровится. Учтите, у меня срочное задание!

— О, это мы учитываем! Мы даже догадываемся, чье задание вы выполняете!

— Боюсь, что не догадываетесь, господин начальник. — Мехти сунул руку в карман, извлек оттуда оранжевый картонный прямоугольник и со злорадством произнес: — Прошу!

Начальник выхватил картонку из рук Мехти, и лицо его выразило такую растерянность, что Вася приободрился и принял независимый, чуть даже наглый вид. У начальника в руке был пропуск, выданный самим Шульцем — помощником начальника городского гестапо.

Этот пропуск в условиях оккупированного Триеста обладал большой силой. Начальник патруля был ошеломлен.

— Меня интересует еще один вопрос, — уже мягче сказал он: — коль скоро господин Шульц вручил вам этот пропуск, он должен был предупредить вас о том, что со вчерашнего дня по его же секретному указанию парные хождения военных в Триесте запрещены. Можно ходить втроем, вчетвером, в пяти или шести шагах друг от друга. А вы шли плечом к плечу! К тому же сейчас не рекомендуется таскаться по городу с сумками!

— Во-первых, — теряя терпение, ответил Мехти, — я не был в городе целых десять дней. Я находился вне сферы влияния господина Шульца, и он не уведомил меня о своем секретном приказе. Я находился… черт возьми, это вас вовсе не касается!.. А во-вторых, прекратите же, наконец, эту комедию!

— Ах, вот оно что, — осенило вдруг начальника, — вне сферы влияния господина Шульца… понимаю, понимаю. Так бы сразу и сказали.

Он протянул Мехти пропуск и вежливо извинился:

— Прошу прощения, господин…

— Это вам тоже не обязательно знать, — не менее вежливо сказал Мехти, принимая пропуск. — Вы и так уж узнали больше, чем следует… Хайль Гитлер!

— Хайль! — в один голос ответили немцы.

Мехти в душе еще раз порадовался тому, что догадался в свое время запастись оранжевым пропуском. Такие пропуска Шульц выдавал лично и только своим агентам. И хорошо еще, что отовсюду сорваны теперь объявления с приметами Михайло! Неужели, кстати, они серьезно верят в то, что повесили Михайло?.. Нет, Шульц, кажется, не верит… Может, он все это нарочно инсценировал, чтобы усыпить бдительность партизан… А сам издал тайный приказ… Надо сказать своим, чтобы они никого не посылали больше вдвоем. Довольно морочить немцам головы этими «мифическими Михайло». Опасно, можно попасться. И не стоит сегодня таскать за собой Васю: этак их все время будут останавливать патрули. Да, с каждым днем все труднее становится действовать в Триесте. Слишком много ловушек.

— Вася, — сказал Мехти, трогая друга за плечо. — Ты ее пойдешь со мной дальше.

— Мехти!..

— Тише… Ты же видишь: нам опасно ходить вдвоем. А что, если попадутся более дотошные патрульные?.. Один я как-нибудь выкручусь… С тобой нет.

— Но я не могу отпустить тебя одного!

— Вася, — строго сказал Мехти, — не заставляй меня жалеть, что я взял тебя в Триест.

— Все равно, Мехти, я буду с тобой!..

— А я, как только мы встретимся еще с одним патрулем, — жестко проговорил Мехти, — ушлю тебя с каким-нибудь поручением. Ты же при немцах не будешь противиться?

— Хорошо… — упавшим голосом сказал Вася. — Я останусь. Но если тебя долго не будет…

— Ладно, Вася, тогда можешь действовать по своему усмотрению, — разрешил Мехти и, заметив, как у Васи заблестели глаза, улыбнулся: — Я вижу, тебе уже сейчас хочется, чтобы меня долго не было. Ну, давай мою сумку.

— А достаточно будет одной, Мехти?..