На чужой территории

Роль США в победе над фашизмом прессой неизменно подчёркивалась, и притом в самых уважительных тонах, поэтому президент Рузвельт, несмотря на недовольство Сената, принял приглашение участвовать в конференции. Оно и понятно, умный человек, в отличие от вырожденцев из знатных стопроцентно-американских семейств, предполагал, что приход большевиков в Европу – процесс долговременный, и игнорировать его – то же самое, что уподобляться африканскому страусу, прячущему голову от неприятностей в песок. И этот его шаг был по достоинству оценён Сталиным. Рузвельт был приглашён (а может, именно на это Иосиф Виссарионович и рассчитывал?) на заседание союзной комиссии. Комиссия состояла из трех человек. Сам Сталин, де Голль и Рузвельт. Может возникнуть вопрос: а что было бы, если бы Рузвельт не приехал? Ответ на него скорее всего незамысловат – Сталин что-нибудь бы придумал.

Заседание комиссии проходило в старинном королевском замке, в огромном зале. Специально для этого мероприятия был изготовлен и в считанные дни доставлен из Советского Союза огромный круглый стол, видимо, призванный убедить гостей Сталина в том, что они тоже являются полноправными творцами победы и полностью допущены к её плодам.

Перед началом самого первого заседания «Большой Тройки» – именно так окрестили журналисты участников «круглого стола», Сталин встретил на крыльце Рузвельта и де Голля. Он весьма тактично «не заметил» момент, когда парализованного президента США помощники вынимали из машины и усаживали в инвалидное кресло, зато, когда Рузвельта подкатили к невысокому крыльцу, с искренней радостью встретил президента и в дальнейшем уже не выпускал его из поля зрения.

Де Голль также был встречен и обласкан, правда, чуть холоднее, видимо, этим Председатель Совмина СССР делал намёк на неудовольствие операцией по поимке Франко. Как-то так случилось, что Франко, который был вывезен французскими спецназовцами из Африки, при перевозке его уже по территории Франции был смертельно ранен при попытке к бегству. Сталину было на что гневаться. Франко – вот единственный и неповторимый свидетель, который мог бы на суде многое рассказать о роли как сионистов, так и англичан с американцами в развязывании Второй Мировой войны. А этот то ли олух, то ли провокатор де Голль упустил его на тот свет.

Пока усаживались, определялись с местами для переводчиков, расставляли стаканы и графины с водой, настраивали аппаратуру для трансляции переговоров вне здания для прессы, Сталин успел коротко переговорить с де Голлем относительно его позиции в отношении стран Бенилюкса. Де Голль разделял мнение Сталина о том, что слабые в политическом и военном отношении страны будут искать себе союзников за пределами европейского континента и что России и Франции невыгодно видеть их слабыми. Сталин при этом напомнил роль стран-союзников Германии в начале войны.

Открыл заседание де Голль. Он поблагодарил маршала Сталина за приглашение и представил своё видение повестки дня.

Первое, что предстояло решить руководителям ведущих стран, – это то, как в дальнейшем исключить возможность возникновения подобной войны. Ведь не секрет, что средства убийства в связи с развитием технического прогресса неимоверно усовершенствовались, и сейчас потери несёт в большей степени мирное население, а не войска. (Сталин и Рузвельт при этом умолчали о том, что учёные их стран вплотную подошли к созданию атомного оружия, что в самом корне меняет и тактику, и саму стратегию, делая именно население его главной целью.) Де Голль заявил о необходимости создать нечто вроде Лиги Наций, только в отличие от неё более эффективное, способное остановить любого агрессора. Сталин предложил назвать подобную структуру Организацией Объединённых Наций – ООН.

Штаб-квартиру ООН решили разместить в Софии, столице Болгарской республики, о чем с удивлением узнал руководитель Болгарии Георгий Димитров. Сталин же обосновал это тем, что, во-первых, это очень красивое место в самом центре Европы. Во-вторых, и климат, и близость моря благоприятно скажутся на работе организации. Ну и, в-третьих, само название «София» – в переводе с древнегреческого – «Мудрость» – задаст нужный настрой на будущее.

Ему не возражали, понимая, что если Сталин захочет, то создаст ООН и без них, и где захочет, хоть в Софии, хоть в Кызыле, хоть в Норильске. Пусть будет София.

Далее Сталин предположил, что осуществление такой функции потребует от государств, как он сказал, государств-гарантов, определённого суверенитета, касающегося внешней политики. Рузвельт попросил поточнее выразить его мысль.