На букву "М"

Обычно, пересекая широкую площадку по направлению к служебному входу, я выбираю только один цвет шахматной плитки — в зависимости от настроения: чёрный или белый, и наступаю только на него. Но тут пронеслась, не разбирая. Шмыгнула в массивные двустворчатые двери. Распахнутая створка скрипнула, приняв мою спину. И сердце бешено колотилось о рёбра в том месте, где его зажали мои руки.

Я осторожно выглянула в окно сквозь раздуваемые ветром лёгкие шторы.

Глава 4. Софья

Хозяин гостиничного комплекса «Тигровая лилия» явно проводил меня глазами и только сейчас, словно избавляясь от оцепенения, с недоумением дёрнул головой (так тебе и надо, козел!), оторвался от массивных мраморных перил и повторил мой путь. Только, преодолев в два прыжка пять ступенек, на которых я чуть не растянулась, пошёл в другую сторону, к офису.

— Кажется, Матильда Кшесинская сказала нечто подобное Николаю Второму, — заставил меня вздрогнуть оперный бас нашего су-шефа.

— Дима, блин, — обернулась я к окну с другой стороны от двери, у которого он стоял. Выдохнула. — Привет!

— Привет! — усмехнулся он, наш Дмитрий, или Димыч, или Дрим (как зову его я, потому что он — парень-сказка, парень-мечта). А как ещё назвать мужика, который выглядит как бог, готовит как бог, и напугал меня голосом, в который хочется зарыться как в мех, утонуть и потеряться навсегда.

Дрим, обычно курящий сидя на подоконнике, невозмутимо вытряхнул из пачки сигарету, щёлкнул зажигалкой, но так и не сел. Хотя при его работе это почти единственная возможность за весь день вытянуть уставшие ноги.

— Боюсь, шеф вряд ли смотрел «Матильду», — оправдывалась я за нечаянный плагиат. Но главное — сработало, а на войне все средства хороши.

— Боюсь, и благородства в нём поменьше, — не разделив мой оптимизм, выпустил он струйку дыма в окно и, прижавшись спиной к стене, сложил на мощной груди покрытые татуировками руки.

Если даже избалованный козёл Вадичка после того поцелуя какое-то время вызывал у меня сердечные спазмы, то от пристального взгляда нашего могучего серьёзного брутального су-шефа моё падкое на мужскую красоту сердечко каждый раз буквально разбивал паралич. Дрим расплющивал его жалкое тяжёлым взглядом как бетонной плитой. И пока оно там трепыхалось бедное, я, вытянув шею, как кобра, зачарованная флейтой факира, жадно облизывалась глазами на его красивейшие в мире губы в обрамлении мужественного подбородка, спартанских скул и самой содрогательной из видимых мной когда-либо хмурой складки между бровей на лице благородного патриция, обветренного огнём горячих плит.

В белоснежном поварском кителе он казался боевым адмиралом за штурвалом корабля, а когда его снимал — пиратом. Исписанные в синеву полинезийскими узорами как заклинаниями, его руки вызывали священный трепет красотой рельефа античных статуй. Но его, словно вырезанные рукой Родена, губы совершенством исполнения превосходили даже их.

Нет, я не влюбчивая ворона! Я не виновата, что они такие красивые!

— Он так легко не отступит, — растянулись его офигенные губы в кривую недобрую полуулыбку.

— К счастью, он и не император, — сморгнула я, хотя в пору было сглотнуть. И удивилась, когда сделав несколько шагов к двери служебного помещения до меня, вдруг дошло: — Ты тоже смотрел этот фильм?

— Слышал, что ты собиралась смотреть и тоже глянул.

«Миу, — мяукнуло моё сердечко и умилительно сложило лапки. — Как ми-и-ло. Неужели он смотрел, потому что смотрела я?»

— И как тебе? — взялась я за ручку двери, но она открылась сама, едва не стукнув меня по носу, впуская главного администратора Наталью.

— Что обсуждаете? — по дороге засунула она в рот сигарету и прикурила от протянутого Дримом огонька.

— «Матильду».

— Я считаю, тема сисек была не раскрыта, — села она на любимый всеми подоконник. — Показали только одну.

Я ушла переодеваться под их дружный хохот, искренне жалея, что эта шутка пришла в голову не мне. Но моё настроение уже и так безнадёжно испортил Агранский. Блин, а я всё же надеялась, что он мужик. Что хотя бы просто отвяжется. Тем более, говорили, что он был женат, и сейчас у него есть подруга. Но как же не вовремя его притязания! Мне так нужна эта работа!

Я тяжко вздохнула, натягивая положенные по дресс-коду колготки. И вздрогнула, когда прямо над ухом прозвучал голос администратора.

— Дружочек, а ты когда-нибудь на гала-ужинах работала? На банкетах? — обдала меня свежим запахом табачища Наталья, энергичная волевая женщина за сорок, и не думая отворачиваться, пока я поправляла капрон. Даже наоборот, продолжала разглядывать с пристрастием. И слегка с сочувствием. Видимо, Дрим щедро поделился с ней своими наблюдениями и опасениями на счёт босса.

— Нет, — честно призналась я, одёргивая юбку. — А за это платят?