На боевом курсе (СИ)

— Я немедленно отправлюсь к Ники и серьёзно с ним поговорю. Он должен знать, куда и к чему приведёт Империю и свою семью.

Вот! Ключевое слово тут — семья! Это у нынешнего императора явно на первом месте. Вместо Империи. Только что он сделал, чтобы эта семья осталась живой и здоровой? Я уж не говорю о том, чтобы она была счастливой? Да ничего! Привёл её в полном составе на бойню и терпеливо ждал расстрела… И это самые для него родные и дорогие люди! Что уж тут говорить об остальном народе и об Империи!

Ладно, я всё что знал рассказал, по крайней мере основные события нашей истории, дальше вам предстоит делать из моего рассказа свои выводы. Хочется надеяться и верить, что выводы будут сделаны правильные. Впрочем, время покажет. И ещё одно. Этакая реакция правящей семьи, то есть находящейся в этой гостиной её малой части мне понятна. Но смогут ли они сейчас мыслить трезво? Не начнут ли делать глупости под влиянием эмоций? Вроде бы не должны, не то воспитание и не то положение…

И у меня сейчас странные и какие-то двоякие ощущения. Вроде как на всё происходящее смотрю со стороны, кажусь сам себе неким сторонним наблюдателем, рассматривающим присутствующих, словно только что пойманных и наколотых на булавки бабочек. Любопытно мне их трепыхание. И в то же время целиком и полностью не отделяю себя от этих присутствующих и в полной мере вижу себя наколотым на точно такую же булавку под чьим-то изучающим или любопытствующим взглядом. И трепыхаюсь точно так же, стремясь из последних имеющихся у меня сил соскочить с острого кончика и освободиться. Только освобождаться некуда и незачем. Это ведь и моя судьба. Странная такая раздвоенность. Привет от моего двойника?

Само собой, разговор на этом скомкался и свернулся. Ушли из гостиной и даже не оглянулись Мария Фёдоровна и Александр Михайлович, остались мы с Джунковским. А генерал-то всё это время молчал, ни слова не сказал. Что сейчас скажет? Ладно, пока появилась такая возможность наконец-то попить водички, нужно ей воспользоваться. И я быстро наливаю себе полный стакан и махом выпиваю. Тут же наливаю второй и опрокидываю следом за первым. Только сейчас чувствую вкус воды, пересохшее горло шипит и потрескивает, впитывая в себя влагу. Хорошо! И тянусь за следующей порцией.

— Что прикажете с вами делать, Сергей Викторович?

Не прекращая своего дела по наполнению третьего стакана, бросаю внимательный взгляд на генерала и натыкаюсь на точно такой же встречный. Осторожно ставлю на поднос полный стакан. Не успел до рта донести. Похоже, третья порция животворящей влаги пока откладывается.

— Да ничего, Владимир Фёдорович. Ничего кроме пользы мои откровения вам не принесут. А как эти откровения правильно использовать? Так это уже ваше дело.

— А вы, значит, руки умываете?

— Конечно. Где я и где вы. Да я даже в своей роте ничего сделать не могу без разрешения командира.

— Не передёргивайте, господин штабс-капитан! — довольно-таки резко осадил меня Джунковский. После коротенькой паузы уже более спокойно продолжил. — Вы прекрасно поняли подоплёку моего вопроса.

— Понял. И что? От меня дальше ничего не зависит.

— Вы сами-то верите в это? Сомневаюсь я отчего-то. Иначе не предлагали бы мне собрать всю эту информацию, — и Владимир Фёдорович накрывает ладонью лежащие на столе несколько перевёрнутых листочков бумаги.

— А вы собрали? Можно глянуть?

— Отчего же нельзя? Конечно, глянем, и даже обязательно глянем. Только объясните сначала, для чего она вам нужна? А то из ваших прошлых объяснений я так ничего и не понял, — в очередной раз внимательно посмотрел мне в глаза и соизволил продолжить. — Марии Фёдоровне очень любопытно стало, для чего всё это ВАМ нужно. И перепоручила мне обязательно и в наиболее сжатый срок исполнить вашу просьбу.

А я и не сомневался в таком повороте дела. А объяснить можно и даже нужно. И я приступаю к подробному изложению своих идей. А вдруг что-то дельное из всего этого получится? Здесь и создание нового авиационного мотора, и производство авиабомб. И, самое главное, переход на производство основных и перспективныхсамолётов, отказ от выпуска давно устаревших моделей. Ну и многое другое, о чём успел хорошенько подумать за эти месяцы. И про Котельникова не забыл с его парашютами, и даже о пулемётах вспомнил. И это далеко не всё. Идей и мыслей много, а вот реальных исполнителей мало. Вот и просил поэтому Владимира Фёдоровича найти на просторах Империи действительно толковых людей. Тех, кто способен потянуть тяжёлую лямку изобретательства и дальнейшее воплощение изобретения в производство и жизнь.

Закончил свои объяснения и замолчал, потянулся за временно отставленным третьим стаканом воды. Выпил его малюсенькими глоточками под внимательным взглядом Джунковского.

— Хорошо. С этим всё понятно, — мой собеседник дёрнул усом, поморщился и задал самый неприятный для меня вопрос. А я-то уже обрадовался, что эта тема мимо меня пройдёт. — А теперь давайте поговорим об окружении императора…