«Н» – значит невиновен

– Он разыскал нас через отдел водоснабжения. Меня и моего приятеля Джеймса. Он знал дату, время и место, где мы работали, так что это было нетрудно.

– Джеймс также может подтвердить все, что вы сказали?

– Конечно, этот Барни разговаривал с нами обоими.

– В тот момент, когда Барни разыскал вас, вы уже знали про убийство его жены?

– Я читал об этом в газетах. Только тогда, когда он представился, я понял, что эти события связаны между собой. Боже, какая жуткая история! Вы о ней слышали?

– Да, именно по этому поводу я к вам и пришла. Этот Барни до сих пор утверждает, что он никого не убивал.

– Я тоже не понимаю, как он мог это сделать. Он же был за много миль от того места.

– Вы помните, когда точно увидели его?

– Примерно в час сорок. Может, это было чуть раньше, но точно, что не позже. Я посмотрел на часы, когда он побежал дальше по дороге.

– Вам не показалось странным, что человек бегает по ночам?

– Нет, ни капли. Я и предыдущей ночью видел, как он пробегал мимо. Когда работаешь по ночам, и не такое увидишь.

– Вы выступали свидетелем в суде по уголовным делам?

– Да, конечно.

– Если придется выступить еще раз, вы согласитесь?

– Почему бы и нет. Я к этому нормально отношусь. Бедному парню нужно помочь.

Я прокрутила в голове свою беседу с Барни, стараясь припомнить, о чем еще он мне говорил.

– А что полицейские? Они беседовали с вами?

– Какой-то следователь звонил мне, я рассказал все, что знал. Он поблагодарил меня, и я больше о нем не слышал. Я вам скажу такую вещь – эти полицейские на дух его не переносили. Они признали его виновным еще до суда.

– Ну что ж, спасибо. Вы мне очень помогли. Если у меня возникнут вопросы, я, если вы не возражаете, снова обращусь к вам. – Я дала ему свою визитную карточку, чтобы он мог в случае, чего позвонить мне. Затем я попрощалась с ним и села в свою машину, чтобы сразу записать его показания.

Анализируя услышанное, я вспомнила о Типпи. Ре рассказывала, что в подростковом возрасте Типпи едва не сделалась алкоголичкой. Если я не ошибаюсь. Ре еще сказала, что отослала дочь к отцу, так как они поссорились. Как же Ре может утверждать, что Типпи была дома в ночь, когда произошло убийство? Может быть, просто спросить Типпи и покончить с этим раз и навсегда? "Будь проще", – таков был мой профессиональный девиз.

Я взглянула на часы: 17.35. Рыбный ресторан на набережной был в двух кварталах от моего дома, а до моего дома было рукой подать. Я поехала домой через Капилло-Хилл. Если Типпи не было дома той ночью, то с какой стати она станет скрывать это от меня шесть лет спустя? Может быть, просто никто не додумался задать ей этот вопрос? Неплохая мысль.

12

Я поставила машину у своего дома, бросила в прихожей сумку, надела плащ и пошла на набережную. Солнце еще не село, но на улицах было сумрачно. В это время года начинает рано смеркаться и глубокие тени ложатся у домов и деревьев уже тогда, когда небо еще светлое, как полированный алюминий. Когда солнце наконец уйдет за горизонт, облака окрасятся в пурпурный и синий цвет и последние лучи добавят немножко красной краски в наступающий мрак. Зимние ночи в Калифорнии теплые, почти такие же теплые, как иногда летом, около пятидесяти градусов по Фаренгейту, так что можно спать, укрываясь только легким одеялом.

Справа от меня, примерно в четверти мили, длинная изогнутая рука волнолома окаймляла залив, в ее объятиях плясали на воде рыбацкие лодки. Над волноломом стоял туман из водяных брызг. Деревянный пирс под моими ногами едва заметно подрагивал под напором волн. Было время прилива, вода стояла высоко и выглядела как темно-синие чернила. Вдоль пирса сновали автокары, о причал бились рыбацкие баркасы. С моря на город надвигался туман.

На самой набережной было светло, уже зажглись фонари. Возле рыбного ресторана стоял восхитительный аромат жареного продукта. На крыше магазина рыболовных снастей отдыхали крачки. Рыболовы уже сматывали свои снасти, но вокруг них продолжали мельтешить птицы, ожидающие дармовой добычи.

Посмотрев вверх на город, я увидела тысячи огней, украсивших темные склоны холмов. Город прорезала 101-я автострада, выше нее вдоль Стейт-стрит тянулись деловые кварталы. Островки яркого света перемежались черными пятнами – в этих местах росли пальмы.

Солнце уже зашло, но небо, прежде чем окончательно померкнуть, еще светилось холодным серым светом. Я наконец дошла до выкрашенного в коричневую краску здания, в котором размещалась "Компания по переработке рыбы и моллюсков", при ней и был ресторан. Несколько его столиков стояли на пирсе. Я вошла внутрь и сразу заметила трех молодых людей лет под двадцать, среди них была Типпи. Все трое занимались разделкой крабов и лангустов. Рядом с ними находилось несколько стеклянных ванн с морской водой, доверху наполненных моллюсками и крабами. В стеклянной витрине холодильника, в крошеве льда были выставлены плоды их труда – филе и отбивные из даров моря. Через открытую дверь в другое помещение было видно, как там разделывают огромную рыбину.