Н 4 (СИ)

– Очень спокойно. Университет, поездки по городу в компании с девушкой. Если тебя интересуют некоторые события, то даю слово – из танка я не стрелял.

– А…

– И мои люди не стреляли. И по программе моих людей он этого не делал. Вообще никак к этому выстрелу не причастен. Еще вопросы?

– Это очень хорошо, – с чувством выдал Артем. – Я, если честно, про тебя подумал.

– На моей совести водопровод, – назвал я одну из пострадавших вчера коммуникаций. – Но он произошел после. Очень грустно, что во всех происшествиях винят невиновных.

Эта реплика вполне бы пришлась к месту в одной из газетных статей.

– Отлично, – хлопнул Артем себя по колену. – Извини, право слово. Там такой шум поднялся, аж до нашего леса долетел. Отречение клана от рода – когда такое в последний раз было!

– Готовились вчера Зубовых убить? – Спросил я ленивым тоном, глядя, как столь же сосредоточенно возвращается в нашу сторону Ника.

– Я – нет, – нахмурившись, склонил голову Артем.

Хорошие у нас двоих ответы, правдивые.

– Я, наверное, вообще должен быть ему благодарен. Или его пьянству. Банк оказался из очень непростых. Сейчас пытаюсь выйти на тех, кто планировал мое испытание. Очень хочется с ними побеседовать.

– Считаешь, Паша тебя специально прикрыл, когда что-то разузнал?

– Это вряд ли. – Произнес Шуйский, но все же задумался. – В любом случае, Пашку никто больше не тронет. Борецкие под свое крыло взяли. Сегодня вон, пытались, правда…

– Паша был в университете?

– Да. На лимузине с гербовыми номерами Борецких приехал. На костюме тоже герб. Документы подал, что не Зубов он более. В главную семью его забрали.

– Вот как.

– Решение хорошее, – пожал плечами Артем, вновь выпрямляясь. – Фамилию и детям можно оставить, а жить надо сейчас.

– Надо же. Вчера слуга, сегодня принц. – Поддержал я разговор.

– А я то как удивился… С утра из типографии реестр новый привезли – краска еле высохла. Говорят, дважды за ночь перепечатывали – Черниговских без Зубовых, потом еще изменения с Борецкими. Никогда такого не было.

– Так кто Пашу тронуть-то пытался?

– Мелочь всякая, что рядом с Антоном Черниговским вилась. Только Стародубский Сергей первому же в ухо заехал сразу и без разговоров. Борецкие – они сейчас неприкосновенны, как дипломатическая почта. Их в свое время не защитили, позволив убить – так столько семей рухнули по рангам Силы, кто охранные клятвы давал… Тридцать лет назад была война с Борецкими, без победителей и побежденных, с тех времен все идет. Очень темная история. Детали, извини, рассказать не могу.

Я понятливо покивал – о наших отношениях с княгиней со стороны известно не было, равно как и то, что причины глобальной войны практически всех кланов против одного и почетной его сдачи, оформленной документом за подписью порядка сорока семей, я знал. Победители обещали жизнь и защиту всем представителям Борецких. Обещали сохранить их земли и не тронуть достояние – все для того, чтобы Борецкие отказались продолжать конфликт, сняли проклятия с родников чистой воды и глубинных скважин, обратили непроходимые болота обратно в плодородные поля, приостановили разливы рек, затапливающие города, и отправились в добровольную ссылку за рубеж на сотню лет. Огромный срок – однако это лучше, чем лишиться всего, пусть и ценой страшных потерь для врага. Да и что сотня лет для старой семьи…

Однако прошло каких-то шесть лет, и все клятвы оказались пылью – победители предпочли деятельно хранить и одновременно пользоваться хранимым имуществом, но каждый понадеялся, что защищать жизни побежденных на чужбине будет кто-то еще. Поэтому, когда стали исчезать потомки Борецких, а потом исчезла супруга главы рода и погиб он сам – все они предпочли обвинить друг друга, переругаться и забыть свой позор.

Сейчас страница их падения была вновь открыта, и никто не хотел становиться клятвопреступником во второй раз. Тем более, что защищать Борецких – не означало любить их и оказывать воспомощество. Слишком многие из тех сорока привыкли считать собственность побежденных лично своей, а положения нарушенного победителями договора возвращают Борецким и земли, делая их вновь князьями, и все, что было отдано ими на хранение.

Впрочем, все они знали, что был и побочный эффект обретения своих земель – с титулом вернулись обязательства поддерживать славное имя рода, а так же исполнять необременительные ритуалы, доказывая его жизнь и благополучие.

Например, если клан Борецких не покажется на любом императорском приеме в течение двадцати лет с момента официального извещения в реестре о гибели последнего действующего представителя рода, то их герб будет перевернут, какими бы ни были живыми его обладатели – а значит и все договоренности станут ничтожными и не обязательными для исполнения. Оставалось просто подождать, храня жизни Борецких, но ограждая их от тех суетных и скучных мероприятий, на которых по статусу присутствует император. На такие приемы и без того почти невозможно попасть, а уж если влиятельные господа этого не захотят, то приглашение получить практически нереально.