Но не все скриптоиды выходят из состояния смерти. По иронии судьбы, чаще всего им мешают те же реаниматологи, пытающиеся вернуть к жизни то, что возвращаться не хочет. Когда Карина узнала, что Крит конвульсирует в агонии, то сразу поняла, что он задумал. Скриптоид нашел Валенсию и, ни единожды не сомневаясь, стал «убивать» самого себя. Это был его единственный шанс спастись из коробки, напичканной камерами.
Она заранее подготовила всё для побега, благо близость со вторым человеком в ВИЦе во многом развязывала руки и давала неплохие полномочия. У неё был доступ к большинству лабораторий и исследованиям.
Карина посмотрела на камеру. В морге всегда идет запись, но никто в здравом уме не будет вести наблюдение за хладными телами в режиме реального времени.
Девушка уже дважды незаметно вколола в вену Крита адреналин, но без толку.
— Знаешь, я вот не особо верю в жизнь после смерти, — прошептала она и посмотрела в потолок. — Но может у скриптоидов по-другому. Говорят, что существуют какие-то информационные поля. Может ты ушел куда-то туда, а? Пялишься сейчас на меня. По крайней мере, ты теперь знаешь, что я…
Тук…
Карина сорвала с себя медицинский колпак, прислонилась ухом к холодной груди. Ей не могло показаться. Она долго держала руку на груди и ждала только этого.
Губы Карины примкнули к его уху, выпуская теплый, еле заметный пар:
— Мимикрируешь?..
Она сконцентрировалась на своих ощущениях, с силой вдавливая руку в грудь скриптоида. Ничего не происходило, а потом…
Тук…
Он не может выбраться. Хочет, но не может! Выражение лица Карины превратилось в оскал Арли. Она рассмеялась безумным смехом, наплевав, что её могут услышать. Вот сейчас бы пригодился дефибриллятор, но без лишних подозрений она бы не смогла его пронести в морг.
Арли без церемоний ухватилась за подмышки парня и стащила его на пол. Запрокинула ему голову, глубоко вдохнула, примкнула к скриптоиду и наполнила его легкие кислородом. Еще раз. Теперь двадцать надавливаний на грудную клетку.
Герману всего восемь лет. Раздался звук, напоминающий старый будильник. Странно, такие вышли из производства лет пятьдесят назад.
— Ма-а-ам, ну еще пять минут, — заерзал он в теплой кровати.
Вместо привычных «Никаких пять минут» перед глазами возникли логи:
Бам! Бам! Бам! Бам!
Барабаны снова отдавались приятной болью в ушах. Нермогар оскалился. Он успел только опереться спиной об опалённый Магией Огня ствол дерева. Орк не спал уже четвертый поворот младшего светила. И вот снова в бой. Снова кровь! Никакого отдыха! Он рыкнул, до крови прокусывая себе палец. Новая боль всегда бодрит, а к старым ранам он уже привык.
Оперевшись на топор, он заставил себя встать. Достал из кармана последний флакон настоя Анаарт. Осушил. Ноги смогли сделать шаг. Рука смогла поднять боевой топор. Отлично.
В бой!
— Мар рох рагат!!!
— Эй, эй!
— Ну что?
— Ты так всю жизнь проспишь, дружок.
Я открыл глаза. Странно. Стою посреди тёмного леса. Стрекот ночных насекомых, но птиц не слышно. И тихо, и громко одновременно. Передо мной эльф — подмастерье эльфийского кузнеца. В руке у него кузнечный молот. Начинаю осознавать, что что-то не так.
— Я не могу проснуться, — возразил я эльфу. — Биологические клетки нейросети начинают отмирать. Всего лишь один удар сердца в минуту. Чаще — заметили бы.
— Ты же всё время смеялся над людьми, — усмехнулся Накерладс. — Говорил, что они не могут правильно пользоваться своим телом. А сам даже проснуться не можешь самостоятельно.
Я открыл было рот, но…
Подул легкий ветерок. Зашуршала листва.
— Мимикрируешь? — послышался напряжённый женский голос откуда-то сверху. Стрекот насекомых затих.
— Что это? — удивленно спросил я.
Кузнец только усмехнулся глупости моего вопроса:
— Я-то откуда знаю? Это же тебя спрашивают.
Я смог ответить, хотя это становилось всё тяжелее:
— А кто тогда ты?
Накерладс грустно посмотрел на меня.
— Ты знаешь, кто я. Вопрос в другом. Кто ты?
— Что за чушь? Я — скриптоид, — без колебаний ответил я.
— Точно, — улыбнулся Накерладс, — Она, кстати, ждет ответа? Ты же будешь отвечать?
Кап…
— Я не знаю, как.
Кузнец вздохнул.
— Хорошо. Я отвечу ей за тебя. Но только в виде исключения, хорошо? Ты мой должник, брат.
— Я не…