Mysterium Coniunctionis

75 Смысл этой притчи явно заключается в том, чтобы связать дуб с купанием. Как правило, это брачное купание царственной пары. Но в данном случае Царица отсутствует, обновляется только Царь. Этот необычный вариант мотива[450] предполагает, что дуб, как женское божество, заменяет Царицу. Если это предположение верно, то особое значение приобретает тот факт, что о дубе сначала говорят, как о "расколотом", а потом, как о "выдолбленном". Дуб представляется то поставленным "на попа" выдолбленным стволом, играющим роль "ствола" фонтана[451], то дающим тень живым деревом, то желобом фонтана. Эта двусмысленность относится к различным аспектам дерева: В качества "ствола", дуб, так сказать, является источником фонтана; в качества желоба — это сосуд, а в качестве дающего спасительную тень дерева - - это мать[452]. С древних времен дерево было местом рождения человека[453]; стало быть, дуб — источник жизни. Алхимики называли и сосуд, и ванну — "маткой"[454]. Расколотый или выдолбленный ствол дерева соответствует этому толкованию[455]- Сама купальня Царя является утробой, а дерево служит в качестве атрибута последней. Зачастую, как Рипли Скровли[456], дерево стоит в брачной купели либо в качества столба, либо в качестве собственно дерева, в ветвях которого появляется божество в форме русалки (= анима) со змеиным хвостом[457]. Явная аналогия с Древом Знания[458]. Додонский дуб был жилищем оракула, и анима здесь играет роль пророчицы[459]. Змееподобный Меркурий появляется в качестве лесного божества в сказке братьев Гримм "Дух в бутылке"[460].

76 В Turbo, дерево примечательным образом увязывается со стариком:

Возьмите белое дерево и постройте вокруг него круглый темный дом, покрытый росой, и поместите в него[461] пожилого человека, прожившего сто лет, и заприте дом, и законопатьте его, чтобы ни ветер, ни пыль не могли пробраться внутрь. Оставьте их в доме на сто восемдесят дней. Я говорю, что старик не должен прекращать есть плоды этого дерева до тех пор, пока это число [180] не наберется и пока он не станет юношей. О, дивная природа, преобразовавшая душу старика в юное тело и сделавшая отца сыном[462].

77 В этом контексте, вероятно, будет уместно процитировать довольно загадочный текст из Сениора[463]:

Как сказал Маркое[464], этому ребенку сейчас самое время родиться, и поведал следующую притчу: Мы построим ему дом, который называется могила Сихоки. Он [или Мэрайя][465] сказал: Неподалеку от нас есть земля[466], которая называется "тормос"[467], где живут змеи (или ведьмы)[468], поедающие тьму[469], поджаренную на горячих камнях, и на этих камнях они пьют кровь черных коз[470]. Хотя они живут в темноте, они зачинают свое потомство в купальнях[471] и рожают[472] в воздухе, и они шагают по морю[473], и они населяют подвалы и гробницы, и змей сражается с мужчиной, и мужчина сорок ночей проводит в могиле, и сорок Дней — в маленьком доме[474].

Латинский перевод слова "ведьма" как змея" связан с широко распространенной примитивной идеей, будто змеи — это души умерших. Это подходит к кровопусканию жертвенной козе, поскольку принесение в жертву черных животных хтоническому божеству было вполне обычном делом. В арабском тексте под "ведьмами" понимаются женские демоны пустыни, джины. Являющееся из могилы божество — это тоже широко распространенная идея, перешедшая в христианскую легенду. Мне пришлось встретиться с ней даже в сновидениях одного двадцатидвухлетнего студента-теолога, и я снова описываю этот сон, чтобы те из моих читателей, которым знаком язык снов, могли осознать масштаб обсуждаемой нами проблемы[475].