Mysterium Coniunctionis

738 Мне бы хотелось, чтобы читатель понял, что нижеследующее обсуждение никоим образом не является отклонением от основной темы и необходимо для того, чтобы внести немного ясности в эту чрезвычайно запутанную ситуацию. Эта ситуация возникла из-за того, что, стремясь расширить рамки нашего исследования, мы прокомментировали три символических текста, написанных в период, охватывающий пятьсот лет, а именно, тексты Альберта Великого, Жерара Дорна и анонимного французского автора восемнадцатого века. Этих трех авторов интересовали (каждого по-своему) центральные события и образы мастерства. Разумеется, можно было использовать и другие описания таинственного процесса соединения, но это только усложнило бы ситуацию еще больше. Для того, чтобы распутать тонкую паутину алхимических фантазий, достаточно и этих трех текстов.

739 Значит, если Дорн говорит об освобождении души от оков тела, он другими словами выражает то, что Альберт Великий определяет, как подготовку или трансформацию ртути, или то, что наш неизвестный автор подает в образе рассеченного на две половины царя в желтых одеждах. Во всех трех случаях имеется в виду таинственная субстанция. Из этой стадии мы немедленно попадаем во тьму, в nigredo, поскольку arcanum, тайна, покрыта мраком. Если, следуя просветляющим намекам Дорна, мы толкуем освобождение души от оков тела как устранение наивных проекций, посредством которых мы воспринимаем окружающую нас реальность и наш собственный характер, то мы приходим, с одной стороны, к cognitiosui ipsius, самопознанию, а с другой — к реалистичному и менее иллюзорному представлению о внешнем мире. Срывать с глаз шоры и иллюзии— дело беспокойное и даже . болезненное. Во врачебной практике эта фаза требует много терпения и такта, ибо представление реальности в истинном свете — процесс не только трудный, но зачастую и очень опасный. Иллюзии не были бы так распространены, если бы они не служили определенной цели и иногда не окутывали бы непроницаемой тьмой болезненное место, которое человек надеется вечно удерживать подальше от света. Самопознание — это не изолированный процесс; оно возможно только в том случае, если одновременно с ним мы признаем реальность окружающего нас мира. Никто не может познать себя и отличить себя от ближнего своего, если у него сложилось о нем превратное впечатление, точно так же как никто не может понять своего ближнего, если между ними нет никаких отношений. Одно является условием другого и два процесса идут параллельно.

740 Я не могу здесь описать процесс самопознания во всех подробностях. Но если читатель хочет иметь о нем некоторое представление, я бы привлек его внимание к большому разнообразию инфантильных предположений и привязанностей, которые играют большую роль не только в психопатологии, но и в так называемой нормальной жизни, и которые являются причиной бесконечных осложнений в любой сфере человеческой жизни. Выдающееся достижение Фрейда в этой области страдает только тем недостатком, что под действием озарения была преждевременно выведена теория, которая тогда была использована, как критерий самопознания: проекции признавались таковыми и исправлялись только в том случае, если они считались соответствующими известным инфантильным фантазиям. О том, что существует немало других разновидностей иллюзии, в литературе практически ничего не говорилось, и именно по этой причине. Как мы видим из работ Дорна, есть много очень важных вещей, существование которых считается само собой разумеющимися, но которых на самом деле не существует; например, предположение алхимиков, что определенные субстанции обладают магическими свойствами, на деле было проекцией фантазии. Однако, прогрессивное исправление этих проекций подводит нас к границе, которую поначалу нельзя пересечь. Как правило, эта граница проведена духом данного конкретного времени с его специфической концепцией истины, а также характерным для данного времени состоянием научного знания.