Mysterium Coniunctionis

410 В "львиной охоте" отчетливо, хотя и в завуалированной форме, просматривается кровосмешение. Любовное приключение проецируется на льва, животную природу или "расцветшую" душу царя; иначе говоря, оно происходит в его бессознательном или в сновидении. В силу своего двусмысленного характера лев вполне годится для роли этого непристойного любовника. Поскольку царь представлен своим животным, а его мать — магическим камнем, то царственное кровосмешение может происходит так, словно оно творится где-то "извне", в совершенной другой сфере, чем личный мир царя и его матери. И в самом деле, брак не только выглядит "противоестественным", но и замышляется таковым. Запретное кровосмешение является целью и, как о том говорит богатство аллегорий, оно всегда приобретает символическую и никогда конкретную форму. Возникает впечатление, что это "священный" акт, кровосмесительная природа которого была прекрасно известна алхимикам, был не то что загнан ими в cucurbita или стеклянный дом, но происходил в нем все время. Любой, кто хотел совершить этот акт в истинном смысле этого слова, должен был как бы выбраться из самого себя во внешний стеклянный дом, круглое cucurbita, которое представляет микрокосмическое пространство психе. Небольшое умственное усилие позволит нам понять, что нам нужно не "выходить из себя", а просто поглубже проникнуть внутрь себя, чтобы ощутить реальность кровосмешения и много еще чего, поскольку в каждом из нас дремлет "звероподобный" дикарь, которого могут разбудить голубки Дианы. Этим и объясняется широко распространенное подозрение, что из психе ничего хорошего выйти не может. Несомненно, божественный брак субстанций — это проекция содержимого бессознательного. Отсюда, как правило, делается вывод — стало быть, это содержимое относится к психе и, как и психе, оно является "внутренним" человеком, что и требовалось доказать. Вышесказанному противоречит тот факт, что только очень немногие люди когда-либо осознавали, что у них имеются кровосмесительные фантазии, на которые стоит обратить внимание. Если такие фантазии вообще существуют, то они пока что неосознанны, как и коллективное бессознательное в целом. Чтобы эти фантазии стали видимыми, требуется анализ сновидений и другой "продукции" бессознательного. Для этого потребуется преодолеть значительное сопротивление, поскольку человек считает, что проникает на чужую территорию, к которой он не имеет никакого отношения, не говоря уже о том, чтобы быть ей тождественным; и каждый, кто забредает на эту территорию по ошибке или по невнимательности, чувствует себя не в себе, чужим в собственном доме. Я думаю, что нужно признать эти факты и не приписывать нашей личной психе все, что представляется нам психическим содержимым. В конце концов, мы же не воспринимаем так птицу, которой случилось залететь в наше поле зрения. Привычку ограничивать психе "рамками тела" можно назвать предубеждением. Поскольку у души имеется непространственный аспект, то вполне может существовать психический "внешний мир", область настолько отличающаяся от "моего" психического пространства, что для того, чтобы туда добраться, мне нужно выйти за пределы своего я или применить какой-нибудь вспомогательный метод. Если эта точке зрения в принципе верна, то алхимическая консуммация царственного брака в cucurbita могла бы пониматься, как синтетический процесс в психе "за пределами" эго[1432].

411 Как я уже сказал, тот факт, что человек может каким-то способом пробраться на эту территорию, не означает, что она является его личным владением. Эго — это "Здесь и Сейчас", но "окружающая среда эго" — это чужое "Там", как "раньше", так и "потом", как "до того", так и "после"[1433]. Поэтому нет ничего удивительного в том, что примитивный разум воспринимает находящуюся за пределами эго психе, как чужую страну, населенную духами мертвых. Разум несколько более высокого уровня обращает внимание на характер этой смутной полу-реальности, а разум древних цивилизаций превратил тени этой земли в идеи. В гностико-христианских кругах из этих идей была создана догматическая, иерархически упорядоченная космогоническая и хи-лиастическая система, которая нам, современникам, представляется непроизвольным, символическим заявлением психе относительно структуры психического не-эго[1434].

412 Эта область, если продолжать ее воспринимать, как призрачную "землю за горизонтом", представляется целым миром, макрокосмом. С другой стороны, если воспринимать ее как "психическую" и "внутреннюю", то она представляется мельчайшим микрокосмом, похожим на суету карликов в шкатулке, описанной Гете в его "Новой Мелюзине", или, как внутренняя сторона cucurbita, в которой алхимики видели сотворение нашего мира, брак царственной пары, а также гомункулуса[1435]. Точно так же, как в алхимической философии Антропарион или гомункулус соответствует, представляя собой lapis, Антропосу, так догматическими аналогами химических свадеб являются брак Агнца, союз жениха и невесты и божественный брак матери богов с ее сыном.