Мыслители Востока

Фальшивую монету берут лишь потому, что существует настоящая, и многие люди в глубине души знали это. Но они были как дети, рожденные в доме, из которого им не разрешалось выходить, и обреченные бродить из одной комнаты в другую, не зная, что где-то может быть другой дом с другой обстановкой и другим видом из окон.

Тем не менее, традиция о том, что истинные монеты существуют, что есть другой дом, и что некоторые лошади питаются травой, а не сеном, сохранилась в книге, которая не является книгой, переданной по линии прямой преемственности от древнего мудреца одному из его потомков по имени Хуссейн. Хуссейн искал по всему миру, пока не нашел, человека, который бы хитростью и ловкостью дал учению, заключенному в этой книге, надлежащее выражение: а именно, несравненного муллу Насреддина. Затем эта книга, которая не являлась книгой, была выражена в форме деяний муллы, который не являлся муллой, который одновременно и мудр и глуп, который одновременно и человек, и множество людей. И, таким образом, учение привлекло внимание введенных в заблуждение детей.

Мулла Насреддин разорвал сеть, наброшенную старым негодяем. Ибо как можно сжечь книгу, которая не является книгой? Как можно причинить вред человеку, который является множеством? Как можно ударить кого-то, когда это ты сам и есть?

Изучайте похождения муллы Насреддина, проникайте в глубину тонкости! Он подобен дереву, чьи корни питательны и сок живителен, чьи листья съедобны, чьи цветы, плоды, ветви и семена, каждые по-своему, являются одним и тем же!

Может ли дерево быть человеком, или человек - деревом?

Суфийский поиск по уставу Хильми, Мевлеви

"Мы утверждаем, что знаем - человек происходит издалека, настолько издалека, что говоря об его источнике, часто используют выражение "за пределами небесных сфер". Человек отдален от своих истоков. Некоторые его чувства (но не все) едва заметно указывают на это. Вот почему мы говорим о "разлуке с влюбленным", но это технические термины, и те, кто применяет их, чтобы усиливать свою эмоциональную жизнь -усиливают ее.

У человека есть возможность вернуться к своему источнику. Он забыл об этом. Фактически, он является спящим по отношению к реальности.

Суфизм предназначен помочь человеку пробудиться к реализации этих возможностей, а не просто для того, чтобы у него было мнение на этот счет. Те, кто пробудился, могут вернуться, начав "путешествие" и живя, в то же время, этой жизнью во всей полноте. Традиции о монашестве и отшельничестве являются отражениями кратковременных процессов подготовки или развития, столь чудовищно истолкованных и доведенных до гротеска, что обеспечивают пристанищем тех, кто желает остаться спящим.

Каким бы невероятным все это не казалось, это истинно. Конечно же, это не менее правдоподобно, чем многое другое, во что верят люди. Некоторые из этих убеждений несомненно ошибочны: все мы знаем людей, верящих в то, что, как мы уверены, ошибочно. С другой стороны, поскольку суфизм полагается на действенность, а не на веру, суфии не заботятся о насаждении и поддержании веры. "Я верю, что это истинно" не заменяет "Вот как это делается". Эти два подхода, если не внешне, то в действительности, являются противоположными.

Если человек найдет себя вновь, он сможет продлить свое существование безгранично. В противном случае он может выродиться в ничто. Те, кто видит в таком утверждении угрозу или обещание, не подходят для этой работы. В фактах нет ни угрозы, ни обещания, лишь интерпретацией человек создает их.

Время от времени посылались люди, чтобы пытаться служить человеку и спасти его от "слепоты" и "сна" (что сегодня лучше бы назвать "амнезией"), которые в нашей технической литературе всегда описываются как местная болезнь. Эти люди всегда в контакте с Источником, и они приносят "лекарство", которое является половиной исцеления. Другая половина, как и в обычной земной медицине, заключается в активности самого больного органа, чтобы достичь восстановления с минимальной поддержкой. Эти космические целители - буквальный перевод древнейшего термина - часто живут в мире почти незаметно, как верблюд в пустыне. Они были у всех народов и принадлежали всем религиям.

Многочисленные остатки систем развития человека продолжают обращаться в мире, но фактически все они лишены ценности в этом внутреннем аспекте, хотя могут быть небезынтересны в историческом плане. Конечно, достаточно взглянуть на них, чтобы увидеть, что они пригодны лишь для чувственного удовлетворения человека и общества - каково бы ни было их собственное мнение об этом. Наиболее мягко их можно описать как повозки, покинутые своими создателями и заполненные полупонимающими дилетантами, ищущими только отвлечения от мысли о своем бедственном положении.