Мысли вслух

Несмотря на все это, руководство страны остро реагирует на сетования сырьевиков о том, что у них чуть ли нет средств на разведку, освоение месторождений. В 2008 году, когда временно резко упали мировые цены на нефть, было решено снизить НДПИ (налог на добычу полезных ископаемых) на 100 млрд рублей. Характерно, что за этот же год одна лишь компания ТНК-ВР выплатила акционерам около 83 млрд рублей дивидендов, а совокупный объем выплат за 2009 год превысил эту сумму почти в 2 раза.[49]

Преимущество сырьевиков несомненно и в возврате государством НДС. За экспорт нефти государство возмещает нефтяным компаниям весь уплаченный ими налог на добавленную стоимость. Справедливый вывод сделали сотрудники Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) — авторы прогноза на 2011 год: «Несмотря на поставленную цель экономической модернизации, в период кризиса произошло усиление зависимости экономики от сырьевого комплекса и отраслей “низших пределов”».[50]

Характерен и пример использования дополнительных доходов, получаемых из разницы «бюджетной» и реальной цены за нефть. Бюджет на 2011 год был сверстан из расчета цены экспортируемой нефти в 75 долларов за баррель. Однако в реальной жизни цена на нефть оказалась много выше, и это, естественно, создало и создает дополнительные доходы от экспорта нефти. Министерство финансов настаивает на докризисной позиции — исключением этих дополнительных доходов из затрат внутри России и откладывании их в фонды «на черный день». В кризисный период от такой практики отошли: примерно две трети нефтегазовых дополнительных доходов шли на покрытие бюджетного дефицита, треть — на наращивание расходов. Дефицит бюджета сохраняется и сегодня при выходе из кризиса, но Минфин считает способом его покрытия снижение социальных расходов и рост налогов. Есть основания полагать, что опять, как и в докризисный период, несмотря на возросшую необходимость увеличения инвестиций в здравоохранение, образование, науку, вложения с целью изменения структуры экономики, перевода ее на инновационные рельсы, Минфин хочет положить эти средства в кубышку. Между тем, по оценке экспертов, каждый дополнительный доллар за баррель нефти может дать бюджету 90 — 100 млрд долларов в год. Можно себе представить, о какой сумме идет речь, если цена на нефть достигает 100 долларов за баррель. Конечно, цена колеблется. Но, по имеющимся оценкам, она, во всяком случае до конца 2011 года, если и упадет — это под вопросом, — то не до 75 долларов за баррель, то есть до «бюджетной» цены.

Закладываемая линия, по сути, предполагает отнесение на будущее отказ от докризисной экономической политики, что приведет к превращению России в сырьевой придаток мировых держав, быстро развивающихся на основе научно-технического прогресса, — не только «традиционных», но и Китая. Последствия этого для России пагубны и в экономической, и в социальной, и в политической областях.

В противодействии силам, которые не настроены на решительное продвижение России к новой экономической модели, следовало бы избежать ряда крайних выводов. Среди них представления, будто ориентир на новую экономическую модель предполагает разворот спиной к «столь уже облагодетельствованным» сырьевым компаниям. Мы еще очень долго будем зависеть от выплачиваемых ими налогов и других взносов, пополняющих бюджет. Поэтому увеличение объемов добычи сырья, сопровождаемое ростом эффективности и добычи, и переработки, и доли сырья с добавленной стоимостью в экспорте, — такие направления должны найти достойное место в новой экономической модели. Без этого не обойтись.

Но и этого недостаточно. Россия резко отстала от очень многих стран в разработке и внедрении энергосберегающих технологий. Одна из главных причин неконкурентоспособности нашей экономики в том, что общие затраты на энергоносители в структуре себестоимости продукции в России почти в 2 раза превышают аналогичные показатели в Китае, в 7 раз — в США, в 12 раз — в странах ЕС. На производство одной тонны стали у нас тратится в 3 раза больше электроэнергии, чем в каждой из стран — Бельгии, Франции, Италии, на производство одной тонны минеральных удобрений — в 6 раз больше, чем в арабских странах. Конечно, большое значение имеет сбережение энергии за счет новых электролампочек, но оно мизерно по сравнению с потерями в промышленности.

Задача понижения энергозатрат — многоплановая, и от этого никуда не уйдешь. В настоящее время стоимость электроэнергии для внутреннего потребления в России ниже, чем в странах Европейского союза, в 1,7 раза, а цены на природный газ в 3 раза ниже, чем отпускная цена для промышленности стран ЕС. Однако ожидается, что в ближайшие годы российские производители потеряют эти преимущества. Износ основных фондов объектов электроэнергетики в России — более 40 процентов, что выше, чем в промышленности. Отражением этого является рост расходования топлива на производимую электроэнергию и увеличение потерь в сетях.