Мысли в пути

Когда мы утром осмотрели больного, была явная картина разлитого перитонита - воспаления брюшины. Срочная операция. Мочеточник, который был заподозрен как виновник воспалительного процесса, распространившегося на брюшную полость, - отечен, но не изменен. Камня в нем не ощущалось. Вскрыли брюшину. Живот полон гноя. Гангрена червеобразного отростка, а в нем большой овальный камень. Отросток удалили. Брюшную полость привели в порядок и зашили. Отросток вместе с камнем сняли на рентгеновскую пленку. Оказался тот же самый. Произошло полное наложение изображения червеобразного отростка с камнем, который располагался в брюшной полости, на мочеточник, лежавший позади брюшины. Воспалительный же процесс вызвал спазм мочеточника и, естественно, задержку контрастного вещества. Так возникло ошибочное предположение. Снимок у нас хранится до сих пор, и ни разу ни у кого из непосвященных не возникало сомнения, что здесь изображен типичный камень именно и только в мочеточнике.

Но это лишь начало рассказа. Мальчик поправлялся, как вдруг у него начался острый приступ воспаления почки, потребовавший ее обнажения и введения дренажа для спуска мочи. Возник непонятный по своему происхождению острый пиэлонефрит. Через некоторое время нашли причину: полное рубцевое сужение мочеточника несколько выше того места, где он соприкасался с воспаленным отростком. Мы до сих пор не знаем причины возникновения этого рубца. Предполагаем, что он развился в результате воспалительного процесса. А может быть, это реакция на марлевую держалку, которую подвели под мочеточник при первой операции. Мальчику пришлось сделать еще одну операцию - пластику мочеточника: иссечь рубец, а концы сшить. Трубка из почки была извлечена, и ребенок поправился. Но тогда и мы, и его родители долгое время мучились и переживали.

Терпение, терпение

Оленька К. попала к нам, когда ей исполнился всего год с небольшим. До этого она побывала во многих руках, но наши коллеги наотрез отказались ее лечить. В одном официальном учреждении, куда мать девочки обратилась с жалобой, составили бумагу, где черным по белому было написано: "Направляется такая-то для госпитализации и излечения". Для излечения! - не больше и не меньше. У девочки было довольно обычное заболевание пигментное коричневое волосистое пятно. Занимало оно почти всю спину, около девятисот квадратных сантиметров. Когда проводишь рукой по такой спине, кажется, что гладишь обезьянку или кролика. Опасности для здоровья это заболевание, как правило, не представляет, но с эстетической точки зрения ставит перед родителями (и нами - врачами) вопрос о дальнейшей личной жизни девушки.

Мы с Сергеем Дмитриевичем Терновским долго обсуждали перспективы лечения этого ребенка. В арсенале наших возможностей были пересадки кожи со здоровых участков тела. Но здесь этот метод не годился, ибо множественные рубцы выглядят плохо, а заплатки из лоскутов могли создать еще большие косметические нарушения. Срезание поверхностных слоев кожи не давало полного излечения, ибо пигментация в какой-то степени сохранялась. И, наконец, всевозможные замораживания, электрокоагуляции и т. п. здесь неприменимы не только ввиду большой площади поражения, но и потому, что результаты подобной терапии даже маленьких пятен были малообнадеживающими.

Неужели и нам предстоит отказаться от лечения?

Дома, по зрелом размышлении, у меня возник некий план. Расчет придуманного мной метода основывался на возможностях растущего организма. "А что, - думал я, - если поэтапно иссекать кромки пораженной кожи, затем мобилизовывать с этого же края здоровую и натягивать ее на образовавшийся дефект? Потом операцию выполнить с другой стороны, предварительно массируя здоровую кожу, то есть растягивая ее в направлении к пигментному пятну". Сергей Дмитриевич план одобрил, добавив: "Только наберись терпения".

Первая операция была сделана в 1957 году, а последняя, девятая спустя два года и восемь месяцев, в 1959 году. Вместо предполагавшихся девятисот квадратных сантиметров пришлось удалить одну тысячу четыреста. Дело в том, что девочка за это время быстро росла, как и все дети ее возраста. Вместе с ней ширилось и пятно. Возможно, если бы интервалы между операциями были короче, то и число их можно было бы сократить. Но здесь уже влияли другие силы - мама, здоровье девочки, летние периоды, возможности госпитализации, карантины и прочее.

Успех операции был поразительным. Вместо множества рубцов - один в виде перевернутой буквы "Т". Правда, рубец широкий, но я обещал девочке, что, когда она перестанет расти, а следовательно, исчезнет угроза и увеличения рубца, мы ей его иссечем, наложим косметический шов и никто никогда не догадается о том, что у нее было.

История эта имела странное продолжение.