Мысли в пути

- С нашим стариком такой номер не проходит. Он каждую цифру, каждый факт проверит раз сто...

Мне припомнилась история, связанная с книгой, которую мы все мальчишками очень любили. Речь идет о "Республике ШКИД". Ведь когда эта книга вышла, многие, в том числе и мы, восприняли все написанное в ней как полную правду. Более того, А. С. Макаренко, прочитав ее, дал резкую и категоричную оценку деятельности милейшего Викниксора, директора школы имени Дзержинского, отозвавшись о ней как о неудачном педагогическом эксперименте. Но на самом деле все было иначе. Писатели Белых и Пантелеев в ту пору были ребятами. Талантливыми, наблюдательными, но - и от этого никуда не уйдешь - парнями 17 - 18 лет. Они описали виденное таким, как это им тогда представлялось, но лишь с одной точки зрения - воспитанников. Читая заметки Виктора Николаевича Сороки-Росинского, прекрасного педагога и человека, убеждаешься, что не только окраска фактов, но и их оценка может быть совершенно различной. Какой это неудавшийся эксперимент? Наоборот! Здесь блистательный педагогический успех, достигнутый в трудных условиях большого города... Мысль эта возникла у меня не потому, что я не поверил ребятам и нацело встал на сторону их руководителей. А потому, что в жизни, как в старинной восточной поговорке: "Человек - в трех лицах. Как он думает о себе. Как о нем думают окружающие. И каков он на самом деле. Все эти лица чаще всего - разные".

- Ты не поверишь, но самое трудное в работе с нашим шефом - это его неумение обращаться с людьми. Он путает способных и тупых, работяг и лентяев. Потом, конечно, наступает разочарование и эмоции...

- Старик людей видит насквозь и с первого взгляда.

- Шеф очень неровен. "То возносит до небес, то разносит, словно бес". Да еще базу под это подводит. "Я, - говорит, - не имею ни желания, ни возможности вас всех одновременно воспитывать. Поэтому я поочередно беру вас под личный контроль. За что надо - хвалю. За что положено - браню". Не знаю, может быть, намерения у него благие, а реакции он дает неадекватные. За пустяк иной раз разнесет так, что всю жизнь вспоминаешь. А за крупный проступок - просто скажет: "Постарайтесь, чтобы это никогда не повторялось". Все шиворот-навыворот...

- Наш старик в этом отношении золото. Он со всеми ровен и доброжелателен. Суховат. Но мы дистанцию чувствуем. У него есть своя система, которую он от нас, мне кажется, скрывает. Когда любит человека, спрашивает с него больше. Проговаривается он, когда делает замечание: "Уж вам, батенька, непростительно..." Сразу всем становится ясно, что пострадавший обладает чем-то таким, чего мы в нем еще не разглядели.

- Очевидно, неровность нашего шефа накладывает отпечаток на всех нас. Ребята постоянно влипают в истории. Кто-то с кем-то выпил. Подрался в такси. С кем-то кого-то застали. Даже девушки. Забыли в общежитии выключить утюг и чуть не спалили весь корпус. Ведь у вас этого не бывает?

- Нет. Наверное, старик действует на нас успокаивающе.

- Это верно. Ваша фирма куда спокойнее, чем наша. А у нас что ни день, то событие. Суета и дерготня. У шефа каждый день новые идеи. Не успеешь выполнить одно поручение - придумывает другое. Его лозунг такой: "Стоим на месте - значит, двигаемся назад". Вот и получается - ни минуты покоя.

- У старика полный порядок. Тишина. Дисциплина. Железный ритм. Каждый занят своим делом. Но когда приходит время отчитываться - будь уверен: форма находится в полном соответствии с содержанием.

- Самое неприятное, что торопливость моего шефа ставит нас в трудные условия. В кабинете у него проходной двор. Иногда собирается до пятнадцати-двадцати человек. Он подписывает бумаги, разносит виновного, дает указания на неделю, месяц и год вперед. Во время разговора может десять раз отвлечься и пять раз поговорить по телефону. Обидно бывает: к чему нужна такая кипучая деятельность? Неужто это везде так?

- Наш старик - как автомат. Назначает свидание на определенное время. Чего ты удивляешься? Он так и говорит: "Приглашаю вас на рандеву". Секретарь впускает к нему в кабинет только после того, как спросит по селектору разрешение. Мы вначале думали, что это вершина бюрократизма. А теперь убедились - всем удобно.

Ребята помолчали.

- Да, пожалуй, и твой не такой мед и сахар, как мне показалось сначала, - проговорил блондин. - Ведь, если разобраться, и твой молодой шеф, и мой старик - оба полны недостатков и основательно мешают нам работать. Не пришло ли время провозгласить лозунг: "Даешь науку без руководителей!"

Ребята рассмеялись и, не сговариваясь, посмотрели на меня.

- Простите, - сказал брюнет, - вы ведь слышали наш разговор?

- Да, мне было очень интересно. Особенно когда вы предложили сами руководить наукой.

- А хотя бы и так? Вы считаете, что мы молоды? А когда нам можно доверять? - Слова брюнета прозвучали чуть резче, чем этого требовали обстоятельства. - У нас ведь и так бывает: "В тридцать лет - мальчишка, в сорок - подает надежды, в пятьдесят - эту кандидатуру пора изучать, а в шестьдесят - давай на пенсию".

Блондин одобрительно кивнул головой.