Мысли сумасшедшего. Избранные письма и выступления

Это - конец всем иллюзиям, тайным надеждам, что страшные дела - просто ошибки, а взгляды руководителей партии и государства соответствуют тем идеалам, о которых они говорят с официальных трибун. С арестом эти иллюзии исчезают. Того, кто является действительным коммунистом, теперь уже никогда и никому не обмануть никакими велеречивыми заявлениями. Для людей особо чувствительных это самый тяжелый, самый страшный перелом в жизни. Я все это испытал сам в свое время.

Теперь это испытание выпало и на долю моего дорогого друга. Каково ему, вы можете судить по письму, которое он написал перед самым своим арестом. История рождения этого письма тоже поучительна. В отношении Яхимовича велось дело. На последнем перед его арестом допросе ему предъявили клеветнические показания одного из преподавателей Сельхозакадемии и такого же рода характеристику первого секретаря Краславского райкома партии. И Иван сделал правильный вывод: если следствие пошло на фабрикацию подобных документов, значит вопрос о его аресте и осуждении предрешен. Воспользовавшись тем, что его в этот раз отпустили домой, он и написал письмо. Кто его прочитает, почувствует, какая невыносимая боль звучит из каждой его строчки. Боль не за себя, не за свою искалеченную жизнь, а за дорогие сердцу, так безжалостно попранные идеалы.

Да, Иван человек с обостренной чувствительностью, человек беззаветно преданный идеалам, усвоенным еще в детстве, человек очень честный, доверчивый, любящий людей. В каждом шаге, в каждом его действии - моральная чистота, цельность натуры, вера в людей, в правоту дела, которому отдавал всего себя. Надо было видеть, как он разговаривал с людьми, как относились к нему они, какая трогательная дружба была у него с женой, как любили своего отца три его дочурки, старшей из которых всего 8 лет, чтобы понять, какой это чистый, честный, светлой души человек.

Познакомился я с Яхимовичем в марте 1968 года. Он приехал в Москву, чтобы найти Павла Литвинова и Ларису Богораз. Их обращение "К мировой общественности" он услышал по зарубежному радио. Под свежим впечатлением написал, как коммунист коммунисту, товарищеское письмо одному из секретарей ЦК - Суслову. Последний, как это и принято во взаимоотношениях высокопоставленных партийных чиновников с рядовыми коммунистами, на письмо не ответил. Но зато оно было встречено с большим интересом в "Самиздате", начало быстро распространяться и вскоре попало за рубеж. После того, как его передали по зарубежному радио, Яхимовича вызвали в КГБ. В ходе длительной беседы ему было, в частности, заявлено, что никакого обращения Литвинов и Богораз не подписывали, что это фальшивка, вымысел Би-Би-Си. Чтобы выяснить, кто прав КГБ или Би-Би-Си - он и прибыл в Москву.

С первого же разговора я понял, что имею дело с убежденным коммунистом, высокообразованным марксистом-ленинцем. Это сразу сблизило его не только со мною, но и с моими друзьями коммунистами - членом партии большевиков с 1916 года, отбывшим три года царской тюрьмы и 17 лет сталинских лагерей смерти, 72-летним писателем Алексеем Костериным, членом партии с 1920 года, перенесшим страшнейшие пытки в застенках госбезопасности, пытки, оставившие след на всю жизнь (разрыв связок позвоночника), 64-летним научным работником Сергеем Писаревым, секретарем партийной организации в одном из НИИ города Обнинска, талантливым молодым ученым, одным из авторов книг - "Физики шутят" и "Физики продолжают шутить", физиком-теоретиком Валерием Павлинчуком. Многие вопросы обсуждались в этой пятерке преданнейших идеям коммунизма людей. И когда летом 1968 года нависли тучи над Чехословакией, мы решили открыто высказать, что мы думаем по поводу событий в этой стране. Передать наше коллективное письмо в посольство ЧССР друзья поручили мне и Яхимовичу. 28 июля 1968 года мы исполнили эту миссию.

Последний раз я виделся с Иваном Антоновичем в конце февраля с. г. В этот очень короткий его приезд (всего на два дня) мы беседовали наедине чуть ли не больше, чем за все предыдущее время. Очень грустно было расставаться. Может потому, что в отношении Яхимовича уже тогда велось следствие, и можно было ожидать ареста, а, может, потому, что к этому времени из нашей "пятерки" остались только мы двое. Ушли из жизни затравленные жестокой бюрократической машиной Алексей Костерин и Валерий Павлинчук, тяжело заболел подвергшийся жестоким гонениям Сергей Писарев.

Глубокий анализ внутриполитического и международного положения СССР и противоречий в международном коммунистическом движении, который я услышал от своего собеседника в тот раз, указывал на то, что он в течение всего времени, когда мы находились врозь, внимательно изучал эти вопросы, много передумал и перечувствовал. Надо было слышать, с какой болью и тревогой говорил он о тех неразумных действиях, которые ставят нашу партию и страну в исключительно неблагоприятное положение, ослабляют ее и подрывают международный авторитет. Завершением этих бесед и явилось наше совместное обращение "К гражданам СССР" по поводу самосожжений в Чехословакии.