Мысли широко

что принадлежит к тысяче умнейших людей планеты. Он считал, что среди смертных есть «высшие» человеческие существа и он — один из них. Вел себя крайне пренебрежительно, особенно по отношению к студентам из национальных меньшинств, и, хотя профессор называл себя великим человеком, мы смотрели на него как на шута. Он к тому же был никуда не годным преподавателем. К сожалению, иногда одни люди превозносятся над другими, словно сами они — немного больше, чем просто люди. Я заметил, что особенно часто это происходит с теми, к чьим именам добавлены степени «доктор философии» или «магистр». Они позволяют себе думать, будто степени или титулы поднима-ют их над другими. Однако неважно, насколько известны они стали или чего они достигли, неплохо бы помнить, что они по-прежнему те же люди, какими были и раньше. Получив степень магистра, я не изменился. Сейчас я при-знанный нейрохирург, но все еще тот же парень, каким был в старших классах школы. Парень, который растерялся, когда поступил в университет… Я мало чем отличаюсь от того себя, хотя и имею шесть почетных докторских степеней. Ни одна из них не превратила меня в высшее существо, выше того мальчишки, который рос в Детройте и Бостоне; или того человека, который зарабатывает на жизнь, укладывая тротуарную плит-ку; или той женщины, которая день за днем печатает письма. Если бы обстоятельства моей жизни сложились иначе, я бы занимался чем-то совсем другим. Припоминаю случай, который произошел прямо перед на-шим с Канди отъездом в Австралию. Я не знал, что две медсестры собирались пригласить меня на прощальный обед, чтобы «повеселиться» со мной. Я бы никогда не предполагал, что они замышляют, если бы не еще одна медсестра, которая, случайно подслушав их

разговор, пришла ко мне. «Бен, — сказала она, — я думаю, вам нужно знать, что они намерены сделать». Естественно, когда две подруги подошли ко мне с приглаше-нием, я нашел причину отказаться. Если бы я был груб с той сестрой, ей бы не было никакого дела до того, во что меня хотят втянуть. Но она не осталась равнодушна, потому что для меня эта женщина не была «всего лишь» еще одним незаметным безликим работником. * Даже теперь, при моем положении директора педиатриче-ского нейрохирургического отделения, я до сих пор принимаю полезные советы и надеюсь, что подчиненные всегда будут свободно говорить со мной и вносить свои предложения. Прежде всего, я не знаю, что делал бы я без сострадатель-ных нянечек и медсестер, которые интуитивно чувствуют состояние своих пациентов. Те, кто находятся на их попечении, стали для них особенными. Часто медсестры предчувствуют рецидивы и осложнения, облегчая мне работу, а пациентам — выздоровление. Еще одно яркое воспоминание о заботливых медсестрах. Это случай с женщиной, которая привезла в клинику своего ребенка, страдающего гидроцефалией. У мальчика было и множество других недугов. Мы изучили историю болезни, и я назначил время для личного осмотра ребенка. — Бен, — сказала одна из сестер, отзывая меня в сторону. — Я обратила внимание на то, кто ваш следующий пациент. Вы не возражаете, если я кое-что расскажу вам о его матери? — Скажите мне все, что может помочь делу, — попросил я. Эта медсестра только недавно пришла в клинику Хопкинса из другой крупной больницы, куда, по ее словам, эта мать также приводила своего мальчика. — Я знаю ее, хотя она, скорее всего, никогда не обращала на меня внимания. Не думаю, что вам захочется иметь с ней дело.