Мысли широко

В детстве я редко бывала в церкви и потому не понимала многого из того, что там происходило. Поэтому не спускала глаз с сестер по вере (большинство из которых годились мне в бабушки) и все за ними повторяла. Когда они начинали петь, музыка через несколько минут становилась быстрее и громче. Люди очень скоро начинали громко кричать и раскачиваться в такт музыке. Я делала почти все, что и остальные, только к крикам не при-соединялась (хотя, думаю, этого никто не замечал). Мне было непонятно, почему они кричат, и я не видела тому никакой причины. Такой я человек — мне на все нужна веская причина, поэтому я не могла прыгать и кричать просто потому, что все это делают. Но иногда я упрекала себя в том, что не могла испытывать то, что переживали они, и часто спрашивала себя: неужели это потому, что они знают Библию и могут ее читать, а я нет? Возможно, они просто хорошие христиане в отличие от меня? От-веты были мне неизвестны, а близкого друга в церкви, с которым я могла бы об этом поговорить, у меня никогда не было. Чем дольше я находилась в церкви, тем больше понимала: что-то здесь происходит не так. Мистер Карсон и другие служители принадлежали к ка-кой-то ассоциации и проводили много времени вместе. Однажды, когда мы были в собрании, один из проповедников (его все называли «чувак») начал разговор о нас с мистером Карсоном. Чувак был высок, красив, носил только лучшую одежду, и голос его был таким приятным! Подобные голоса людям нравятся. — Я бы хотел, чтобы твоя жена была моим секретарем, — сказал он мужу. — Конечно, — мистер Карсон ухмыльнулся так, словно предложение этого человека было самой лучшей новостью за последние пять лет. — Эй, послушайте, — возразила я, смеясь, — я и имя-то свое пишу с трудом, что я могу знать о работе секретаря?

— О, я уверен, вы прекрасно справитесь, — сказал проповедник, продолжая мне улыбаться. — С чего бы это вдруг вам захотелось выбрать меня своим секретарем? — спросила я. — Я не могу толком написать ни одного предложения. Я ожидала, что мой муж будет против этой идеи, но он не возражал. — Послушай, Соня, ты умная маленькая женщина. — Не настолько умная. — Я могу научить тебя всему, чего ты не знаешь. Он продолжал усмехаться, давая мне понять, что ему эта идея нравится. Так как муж согласился, я ответила: — Я по-прежнему чего-то не понимаю, но думаю, что буду вашим секретарем. Когда утреннее собрание закончилось, проповедник сказал: — Идемте со мной, Соня. Приступим к работе. Мы ушли из церкви, и он отвел меня в свой номер в мотеле. — Давай, садись, — произнес он, указывая на угол кровати. Не обращая внимания на кровать, я уселась на стул и выхва-тила из сумочки блокнот и карандаш, зная, что секретари ве-дут себя именно так. Я стала ждать, недоумевая, что же от меня потребуется дальше. — Убери это, — велел он, указывая на блокнот и карандаш. — Сейчас они нам не потребуются. В комнату вошел официант, неся поднос с двумя бокалами и бутылкой шампанского в ведерке со льдом. Проповедник дал официанту чаевые, и тот ушел. — Давай выпьем шампанского, — сказал служитель, напол-няя бокалы. — Большое спасибо, но я бы лучше поговорила о работе, которую вы хотите мне поручить. Я уже достаточно намучилась, старательно притворяясь, что мне нравятся вечеринки в обществе мужа, и не испытывала желания «тусоваться» еще и с этим человеком. Я была раздражена, но сдерживалась. Он совершенно не казался ни серь-езным, ни деловым, но я напомнила себе, что это служитель церкви, человек Божий. — Давай, Соня, выпей со мной. Он подошел и протянул мне бокал. Я покачала головой. — Я готова работать… — Да не беспокойся ты об этом, — он забрал у меня блокнот и бросил его на пол.— Мы с тобой прыгнем в кроватку. Несколько секунд я не моргая смотрела на него, пытаясь осознать, что он сказал. — Мы — что? Он повторил. — Вы просите меня прыгнуть с вами в постель? И вы — служитель? Я была так наивна, что подобные мысли мне и в голову не приходили. Наивна — да, но не тупица, именно это я ему и сказала. — Найдите себе другую пташку, потому что эта пташка туда не летает. — Не стоит так разговаривать, — нахмурился он, делая шаг ко мне. — Если вы подойдете хоть чуточку ближе, я закричу, а потом скажу, что вы ко мне пристаете! Уж если я начну вопить, меня услышат за два квартала. Очевидно, он не ожидал подобного ответа. Проповедник от-ступил назад и сконфуженно уставился на меня. — Ладно, ладно, — проговорил он, — не кричи. Послушай, дальше ничего не будет. Просто веди себя так, словно этого не было. Тебе не надо больше сюда приходить… И не рассказы-вай никому. Я подобрала блокнот и вышла из комнаты. Когда мы вернулись в собрание, проповедник стал отводить людей в сторону и говорить им: «Не общайтесь с Соней. Эта девочка не знает, что происходит». 32