Теперь, квириты, когда преступные вожди нечестивой и опасной войны пойманы с поличным и отданы в вашу власть, вы должны проникнуться уверенностью, что с устранением этой угрожавшей городу опасности все военные средства Катилины, все его надежды и силы уничтожены; изгоняя его из города, я предвидел, квириты, что без него мне не будут уже страшны ни вялый Публий Лентул, ни тучный Луций Кассий, ни безрассудно неистовый Гай Цетег.
Нет, он один из всей этой шайки был действительно опасным и противником, но и он только до тех пор, пока находился в стенах города. Все было ему известно, всюду был он вхож; знал он, как с кем заговорить, как кого ввести в искушение, как кем овладеть – а его знанию соответствовала и смелость; был у него ум, созданный для преступления, а его руки и язык были верными помощниками его ума. Затем для выполнения известных мер в его распоряжении были известные люди, заранее им выбранные и приставленные; но, поручая кому-нибудь какое-нибудь дело, он не считал его этим самым уже исполненным, нет – обо всем заботился и суетился он лично, не жалея ни ночного отдыха, ни дневных хлопот; и стужу, и жажду, и голод умел он переносить.
Если бы я, квириты, этого столь решительного, столь смелого, столь хладнокровного, столь хитрого, столь осмотрительного и тщательного в исполнении своих преступных замыслов человека не удалил из города и не принудил, взамен домашних козней, действовать открытым разбоем, то я, сказать по правде, вряд ли разогнал бы тучу бедствия, нависшую над вашими головами. Он бы не назначил днем возмущения Сатурналии, не известил бы государство так рано о сроке его гибели; он бы не допустил, чтобы его письмо и печать были захвачены как доказательства очевидного преступления.
Теперь же, в его отсутствие, дело приняло такой оборот, что никогда еще в частном доме кража не была так явно обнаружена, как открыт и обличен этот столь опасный заговор против государства. Конечно, я и Катилине, пока он был здесь, противодействовал на каждом его шагу; все же я должен сознаться, что – оставайся он в городе до нынешнего дня – дело, выражаясь мягко, не обошлось бы без борьбы, и уже во всяком случае нам не удалось бы, зная в стенах города этого врага, спасти государство от такой опасности так мирно, так спокойно, так тихо. Впрочем, квириты, говоря о моем руководительстве этим делом, я не забываю о милости и мудрости бессмертных богов, предусмотревших настоящие события и направивших их к благополучному исходу. Об их содействии мы могли бы догадаться уже по одному тому, что один только человеческий ум вряд ли был бы в силах управлять столь сложными делами; но сверх того они оказали нам в нашем опасном положении такую явную помощь, что мы чуть ли не собственными своими глазами можем ее видеть.
Я не буду здесь говорить о падающих звездах и сияниях, замеченных в ночное время на западном небосклоне, об ударах грома, о землетрясениях. Не буду говорить о прочих знамениях, ниспосланных нам бессмертными богами в наш консулат, а было их столько, что они могли показаться сплошным пророчеством того, что происходит теперь; но вот факт, которого ни пропускать, ни замалчивать не следует. Вы помните, конечно, что в консульство Котты и Торквата много памятников на Капитолии было повреждено молнией: тогда и кумиры богов были сдвинуты с места, и статуи старинных деятелей сброшены с пьедестала, и медные скрижали законов расплавлены, и даже основатель нашего города, Ромул, был поражен – вам ведь памятно его позолоченное изображение, где он представлен грудным младенцем, жадно протягивающим губы к сосцам волчицы. Так вот тогда-то были приглашены вещатели со всей Этрурии; они предсказали, что предстоят избиения граждан, пожары, гибель законов, междоусобная война и падение нашего города и его державы, если мы не умилостивим всевозможными священнодействиями бессмертных богов и не склоним их, чтобы они своей волей сломили, так сказать, силу рока. На основании их ответа мы тогда отпраздновали десятидневные игры и вообще приняли все меры к смягчению божьего гнева.