Мысли и сердце

Зимой тоже бывают красивые деньки. Не верится, что снег выпадет, занесет эту грязь и слякоть.

Может быть, Саша расскажет что-нибудь интересное? Он думает и думает неотступно. Одержимый.

Заглянуть в посленаркозную, наверное, мою женщину уже вывезли. Есть еще крошечка беспокойства.

Спускаюсь.

Ого! В палате всего двое больных. Быстро они сегодня провернули. Чего бы это?

Вон лежит моя. Уже трубка удалена, значит, порядок.

– Как, Леня?

– Нормально. Никаких мозговых расстройств. Пульс только частит.

– Ничего, операция хорошая, сердце справится. Скажи Жене, пусть в журнал запишет. И мужу пусть скажет, а то небось забыли.

Да, я же хотел проверить, смотрела ли Зоя кальцинаты. Бог с ним, не буду. Все обошлось, а он и так понял.

Петро встретился в коридоре. Идет переодеваться, только что из операционной.

– Быстро ты сегодня управился. Не трудно было?

– Да легкий порок. Машина работала всего пятнадцать минут. Уже проснулся парень. Вы никуда не уходите?

– Нет пока, а что?

– Да так…

Разошлись. Чего бы ему? Я мог бы уйти, только с Сашей посижу. Иногда и надолго затягиваются беседы. Он забывает болезнь. Я - «это».

Вот и Сашина палата. Мешают ему, наверное, ребятишки в коридоре, шумят, но больше негде.положить.

– Здравствуйте, Саша.

Улыбается, здоровается. Вид сегодня ничего, приличный. Или только кажется? После того как проснулась эта женщина, все кругом немножко светлее окрашивается.

Обычная поза: высоко на подушках, колени согнуты, папка с листом бумаги. На столике, на окне - книги. Нанесли, лежит уже почти четыре месяца.

Мое место - на стуле, рядом с кроватью, против окна.

– Поздравляю вас с днем рождения.

– Спасибо. Радости мало в таких днях, когда седьмой десяток.

Второе поздравление сегодня. Утром на конференции Петро сказал несколько слов. Не больше, чем нужно. Все знают мою нелюбовь к поздравлениям, поэтому всегда препираются, кому говорить. Сами же мне рассказывали в веселую минуту. Были такие минуту раньше, хотя и не часто…

Задаю положенные вопросы о здоровье. Саша односложно отвечает. Смотрю температурный листок, анализы и назначения. Ничего не изменилось, все достаточно плохо: моча идет только с мочегонными, все время сердечные средства, ограничение жидкости, строгий постельный режим. При этих условиях удается кое-как поддерживать кровообращение.

Знаю, что недолго это продлится. Створки клапанов делаются все тверже и тверже, крови пропускают все меньше.

И он знает.

Нужно положить конец неизвестности. Чем бы это ни кончилось, как бы ни было истолковано, я должен использовать последние шансы.

Все это хорошо. Я долблю себе об этом уже два месяца. Но не могу. Даже не потому, что боюсь разговоров, лишних поводов для комиссий… Э, брось - и это тоже. Копни поглубже. Может быть, немножко. Главное - я не верю. Потерял веру в себя, в свое право решать. Вот это и стоит между нами.

– Как идут занятия?

– Идут. До последнего вздоха. (Намек? Помолчу.) Вот видите, закончил работу «Общие принципы моделирования сложных систем». Помните, рассказывал? Теперь написано и перепечатано.

Показал рукопись. Не толстая, страниц полсотни. Может быть, я должен попросить прочесть?

– Есть у вас копия, почитать?

– Через пару дней. Я выправлю текст, тогда. Тем лучше. Наверное, там трудно, и я едва ли пойму. С возрастом все труднее становится разбираться в новых вопросах. Хотя я уже немного привык к терминам.

Нет, я еще не могу сегодня пообещать операцию.

– Главное - это моделирование человеческой личности и отношений между людьми. Помните, я говорил о «полных», «частных» и «обобщенных» моделях систем? Это же относится к человеку и обществу. Полная модель человека способна воспроизводить его действия в том же темпе и полноте, как и сам человек. Будет как настоящий.

Пауза. Ему тоже хочется рассказывать даже не очень квалифицированному слушателю. Скучает.

– Самое главное, что я вижу, знаю основные программы поведения человека и их взаимодействие. Если бы еще… впрочем, нужно еще много лет. Может быть, двадцать, может, все пятьдесят.

Молчу. У него тоже взор ушел куда-то. Если был бы здоров, то мог бы дожить. Нужно бы подбодрить, но язык не поворачивается. Почему-то всегда стыдно обманывать очень умного человека, думаешь: «Все равно догадывается». Но коллеги говорят, что нужно врать и умному. Что больной все равно попадает на удочку, если верит врачу. Воздержусь. Отвлеку.

– Робот станет независим?

– Ну, можно предусмотреть его подчиненность. Заложить контролирующие структуры, все равно как искусственные инстинкты. Чтобы человека не трогал, например. Но только в некоторых пределах, не больше. Ведь самое интересное - сделать робота умнее человека. Искусственный мозг неограничен.

– Помните «Законы роботехники» у Азимова?

– Совершенно верно. Эти законы можно удержать только на нижних ступенях развития искусственного интеллекта. Если у робота не будет «программы бунта», то он никогда не будет истинно творческой личностью. Следовательно, останется ниже человека. А это неинтересно. Вот создать выше человека - это да!

– Направить бунт только в сторону науки.