Мысли

Но когда социально-экономическая революция уничтожила в стране все уровни престижности (академической, общественной, культурной), существовавшие и при советской власти, присовокупив к этому и зону андеграундной престижности, кроме денег и власти (что, собственно, одно и то же), это обнажилось в предельной откровенности. Да при отсутствии к тому же развитого и артикулированного левооппозиционного движения, которое совместно с вышеупомянутыми сферами деятельности и функционирования рефлектирующей мысли является питательной средой и основным потребителем культуро-критицической интеллектуальной активности.

Посему бестселлер по преимуществу ассоциируется с детективом. Кроме редких случаев, когда в эту зону попадают совсем иные писания по причине разного рода скандалов, что, впрочем, является вполне принятым и нормальным механизмом рыночной и массмедийной технологии. Но внезапно и резко расширившийся круг читателей вряд ли удержит надолго в зоне своего внимания подобные тексты, так как содержательная сторона их вполне не соответствует ожиданию. Слой же адекватных читателей такого рода произведений находится за пределами влияния на рынок.

С культурологической же точки зрения стремительно сменяющие друг друга на рынке и в зоне потребительского внимания бестселлеры являются презентантами так называемого общеклипового культурного сознания в пределах литературы и вербальности. То есть сознания, удерживающего любой предмет в зоне внимания весьма короткое время. И дело не в размерах бестселлера или в условно-декоративно задействованных в нем глубинных исторических пластах, так как в пределах рынка доминирует не текст, а жест стремительного завоевания и стремительной же поставки новых товаров. То есть победившая идеология расширяющегося рынка с идеей и стратегией опережающего морального устаревания, сокращающая срок потребления почти до одного года. Собственно, такой временной модус существования всегда был свойственен развлекательной литературе, однако ныне он обрел идеологическое обоснование и стал доминантой художнических стратегий. При отсутствии общей большой культурной памяти бестселлеры способствуют формированию общей кратковременной культурной памяти, утверждая ее и порождая механизмы ее функционирования. Ну, как в том анекдоте про инвалида, в автобусе склонившегося над сидящим юношей:

— Вот, молодежь сидит, а инвалиды стоят. А я в 41-м ногу потерял.

— Старик, — резонно отвечает юноша, — я в 41-м не езжу.

А вообще-то, давно не существует одной литературы. И если, скажем, бестселлер по своей сути гораздо ближе поп-хитам, то авангардная литература, набранная теми же печатными знаками, по сути и функционированию гораздо ближе к современному изобразительному искусству, искусству перформанса и акций. И ситуацию в литературе, представляется, более осмысленно и результативно было бы стратифицировать не по привычному иерархическому, а по принятому в музыке принципу номинаций. То есть когда певец кантри или рэпер не соревнуются друг с другом и вместе — с каким-нибудь Паваротти. Надо быть просто первым в своей номинации. Ну а выбор себе номинации, в пределах которой желательно и органичнее всего функционировать для самого автора, естественно, предполагает со стороны творца некое вменяемое представление о всех преимуществах и недостатках подобного выбора — и в смысле денег, и в смысле реализации интеллектуальных, художнических и всяческих неземных амбиций.

Уорхол 2005

Припоминается одна весьма знаменательная (во всяком случае, для меня) история. В ней отразилась специфика тогдашнего местного культурного обстояния, взаимоотношения с западными идеями и способов перцепции их.

Помнится, в конце 60-х (не припомню точнее, память на даты всегда была слаба; да памятливых помимо меня предостаточно — можно справиться) в Пушкинском музее имела место выставка, где среди прочих экспонировался и Уорхол. В верхней галерее висела его работа, набранная из многократно повторяющегося всем известного портрета Мэрилин Монро (или Элвиса Пресли — тоже не суть дела), исполненная в технике шелкографии. Собственно, ее основной смысл (помимо, естественно, множества побочных) вполне ясен. Портрет основной героини американского мифа, мгновенно опознаваемой по иконографическим изображениям, утвержденным в массмедиа, исполнен в ширпотребной, тоже мгновенно опознаваемой в своей бытовой распространенности, технике, нисколько не ассоциирующейся с традиционным высоким искусством. То есть жестко маркированная культурно-мифологическая составляющая при нулевом культурном значении технологической стороны.

В Пушкинском музее глазам советского зрителя, даже самого продвинутого, почти тотально отгороженного от западной культуры, предстала следующая экзотическая картина. Портрет некой неизвестной, вернее, малоизвестной (то есть не опознаваемой мгновенно) женщины, исполненный каким-то необыкновенным, почти завораживающим способом, который при тогдашнем достаточно среднем уровне советской полиграфии и технического дизайна смотрелся просто инопланетным чудом.