Читаем Мысль виночерпий разума полностью

Мысль цвета чернил писателеля.

Ум до добра не доводит, его хватает на полдороги до полудобра, где его поджидает сомнение, не рациональнее ли сократить путь на полдороги и остаться полоумным, но приятелем и Добра, и Зла.

Время катафалк, обслуживающий кладбища.

Гений – божья извилина, лишняя в сером мозгу науки посредственностей.

Глупость одна милосердна к посредственному человеку.

Ум причина вечного раздора, его не хватает на всех, зато оружия всем хватит, чтобы ум не достался никому.

Склероз – щедрость памяти на отдых от собственной неутомимости.

Язык – декоративная принадлежность голой мысли, он и оденет и обует и рюмочку голодранке поднесет.

Язык соавтор мысли, отредактировавший мысль для публичного потребления.

Что уму не по силам – вертится на языке.

Содержательная беседа с хвастуном только для времени, хвастун соловьем заливается, а время, смотрю, в уголке прикорнуло.

Мысли отсутствующее лицо…

Ум не избавляет от глупости, ум открывает все многообразие скромности глупости, передавшей уму представительские функции рекламы.

Мысль, как вода трещины ищет пустоты знания, чтобы поселить свои домыслы.

Память сточная канава переваренных млекопитающим красот природы.

Мудрости более к лицу ироническое отношение к пользе знаний, поучениями о пользе образования от лица науки пусть занимается ее соперница.

Меня не оскорбляют ужимки потасканного кокетства, рассчитанные на простака, я подыгрываю, чтобы польстить доверчивостью дурака.

Ум может быть неграмотным, но у неграмотности есть язык, с которого ум делает для себя перевод.

Разум тоскует, фильтруя трезвое вечное от преходящего под шафе, и напивается с марсиянами дистиллятом до зеленых чертиков.

Биолог стал доктором наук, исследуя, почему черти алкоголиков зеленые, а не рыжие как у него.

Не понимаю, почему мое воображение балдеет от безалкогольного нектара в раю, и не шкварчит как сало в аду на сковородке, когда уже разлито по стаканам…

Грабители работают по ночам, чтобы не мешать выспавшимся лохам зарабатывать им на хлеб насущный.

Гадалка берется приручать доверчивость лопуха не потому что намерена избавить от боязни своей доверчивости, гадалка приговаривает доверчивость платить лопуху неблагодарностью ложной уверенности в себе.

ПРИТЧА 131. Человек был обречен нести в себе предчувствие Бога Бессмертия тайно от всех превратностей эволюции, но искушение попробовать Бессмертие Бога для себя, оказалось сильнее осторожности. Когда человек стал экспериментировать, превращая реликтовое предчувствие в зримую управляемую модель Бога Бессмертного, что-то погасло в душе человека, и предчувствие умерло еще не став Богом. И был проклят Избранник Вселенной, бессильный перед непосильным искушением посягнуть на Бессмертие для себя, обреченного на смертность. Что оставалось для Вселенной, обманувшейся в выборе средства Создать Бессмертие на Земле, подобное Своему, Вселенскому Бессмертию. Проект был закрыт, не оправдавший надежд биологический материал обречен на вымирание. Повторит ли свою безумную идею Вселенная или нет в ее безбрежии еще одной такой красавицы как Земля – Богу не известно.

Глупость не порок, это резерв эволюции на случай, когда ум исчерпает свои возможности отличать себя от дурака.

Образование нужно дуракам, чтобы умные чувствовали себя образованными.

Образование уравнивает умных с образованными дураками, поскольку образование есть ум дураков.

Образование ума не прибавляет, но помогает умно пользоваться глупостью.

Все еще дураков путают с образованными дураками.

Шарлатан на французском – русский дурак-картежник не умеющий жульничать элегантно.

Мысли мыши в амбаре расхищающие запасы воображения. Голова моя головушка, каких же нетопырей ты, подчас, рожаешь. Мысль, нет иной альтернативы выкрутиться из аферы жизни. Глупость минное поле ума.

Глупость не дура, она не различает разницы между этими словами.

Разум – религия мысли, которая верно служит и Всевышнему и Черту.

Чаще вопрос умнее ответа, неосторожно предложившего познакомиться.

Выдающееся перед Гениальным кажется ниже ростом.

Гениальность без юмора как ветер без воздуха.

Подсознание курица науки, науке остается только разложить в разные корзины яйца золотые и тухлые.

Подсознание гусыня науки, науке остается только разложить в разные корзины яйца золотые и для омлета.

Предчувствие это отдел мозга или желудка? И в том и другом случае настроение будет испорчено одинаково.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул: Годы прострации
Адриан Моул: Годы прострации

Адриан Моул возвращается! Годы идут, но время не властно над любимым героем Британии. Он все так же скрупулезно ведет дневник своей необыкновенно заурядной жизни, и все так же беды обступают его со всех сторон. Но Адриан Моул — твердый орешек, и судьбе не расколоть его ударами, сколько бы она ни старалась. Уже пятый год (после событий, описанных в предыдущем томе дневниковой саги — «Адриан Моул и оружие массового поражения») Адриан живет со своей женой Георгиной в Свинарне — экологически безупречном доме, возведенном из руин бывших свинарников. Он все так же работает в респектабельном книжном магазине и все так же осуждает своих сумасшедших родителей. А жизнь вокруг бьет ключом: борьба с глобализмом обостряется, гаджеты отвоевывают у людей жизненное пространство, вовсю бушует экономический кризис. И Адриан фиксирует течение времени в своих дневниках, которые уже стали литературной классикой. Адриан разбирается со своими женщинами и детьми, пишет великую пьесу, отважно сражается с медицинскими проблемами, заново влюбляется в любовь своего детства. Новый том «Дневников Адриана Моула» — чудесный подарок всем, кто давно полюбил этого обаятельного и нелепого героя.

Сью Таунсенд

Юмор / Юмористическая проза