Мысль и Медитация

У человека нет силы Мысли, нет умственных способностей, которые он не создал бы себе сам благодаря терпеливому повторению процесса мышления. С другой стороны, ни одна созданная им Мыслеформа не теряется, но сохраняется как материал для созидающей способности, а совокупность однородных Мыслеформ вносится в умственные способности, которые и становятся всё сильнее по мере создания новых Мыслеобразов того же порядка. Познав этот закон, ученик может постепенно создавать свой умственный строй по своему желанию, и он может делать это с такой же определенностью и уверенностью, с какой каменщик возводит из кирпичей новую стену. Смерть не останавливает его работы, но, освобождая его от бремени физического тела, облегчает процесс созидания из Мыслеформ определенного рода то, что мы называем способностью. Эту способность ученик принесет с собой в ближайшее свое воплощение на земле, а все умственные способности, вместе взятые, образуют его ментальное тело для нового его рождения на земле.

Таким образом, Мыслеформы, созданные в одной Жизни, в следующем воплощении появляются в виде умственных способностей. Вот почему и говорится в Упанишадах: «Человек создание размышления: над чем он размышляет в этой жизни, тем он становится в следующей». Каждый поступок является конечным выражением целого рода Мыслей. Это можно сравнить с приготовлением насыщенного раствора, который человек наполняет Мысль за Мыслью одного и того же рода до тех пор, пока не настанет момент, когда одна, последняя Мысль или даже простой импульс, одна вибрация извне произведет кристаллизацию всего раствора. Другими словами, весь предшествующий процесс Мысли выразится в неизбежном поступке. Когда человек повторяет упорно Мысли, скажем, мщения, то его аура в конце-концов когда-то достигнет такой степени насыщенности, когда самый незначительный импульс будет в состоянии кристаллизовать его Мыслеформы, а результатом материализации явится совершённое преступление. И даже если сам человек будет утверждать потом, что он «сделал это не подумав», удивляясь собственному поступку, всё же такой исход был неизбежен, так как род его Мыслей предопределил результат. Таким образом, если человек направляет свое стремление всё в одном и том же направлении, наступит момент, когда желание его исполнится непреложно. И тогда момент действия будет зависеть от первой случайности.

До тех пор, пока человек еще способен мыслить, свобода выбора в жизни между Добром и Злом остается за ним, так как он, создав новую Мыслеформу, может противопоставить ее старой и постепенно изгладить последнюю, повторяя противоположные ей Мысли. Но когда внутри всё созрело для действия, о свободе выбора уже не может быть и речи. Так, постепенно человек своим образом мышления создает для себя предопределение. Между двумя полосами свободы выбора заключены все комбинации свободной Воли и необходимости, из которых и состоит вся та внутренняя борьба, которую человек так часто и так ясно сознает внутри себя. Большинство людей и не подозревает, что своими Мыслями готовит для себя самые крепкие цепи, и безмятежно живет, закованное в них и не сознающее своего рабства. Так создаются связи, которые способны соединить нас с другими людьми на добрые и злые поступки в наших будущих воплощениях, которые окружат нас родственниками, друзьями и врагами, которые привлекут к нам содействующих или препятствующих развитию, любящих нас вроде бы без всякой на то заслуги с нашей стороны и ненавидящих нас, хотя в этом воплощении мы не сделали ничего такого, что могло бы вызвать их злобу и ненависть.

Вдумываясь в эти результаты, ученик должен уловить смысл закона огромной важности, по которому наши собственные Мысли создают наш умственный и нравственный характер, и в то же время, действуя на других нашими Мыслями, мы сами определяем друзей и врагов нашего будущего воплощения. Воин, познавший Истину относительно своей собственной природы, становится свободным. Когда ученик начинает стремиться к освобождению, он должен прежде всего заставить себя отречься от «плодов деятельности», то есть искоренить в себе само желание обладать какими бы то ни было обьектами, а тем более привязываться к ним. Он должен выработать в себе привычку совершенного внимания к каждому делу, сохраняя полное равнодушие к его плодам. Когда Воин перестает просить чего бы то ни было у земли или у неба, и они перестают притягивать его к себе, он не нуждается более в том, что они могли бы дать ему, и поэтому все его психические связи с ними прерываются.