Читаем Мышонок и перышко полностью

   Мышонку не спалось, он зачарованно смотрел на блестящие и мерцающие звезды и мечтал, что когда-нибудь сможет произвести кругосветное путешествие. Найдет страны, где не будет дождя, и снега, и поэтому не будет надобности в строительстве домика. Или не надо будет искать себе пропитание, потому что его будет вдоволь на каждом шагу.

   А еще он мечтал, что станет капитаном и будет одиноко стоять на корме корабля и смотреть в бесконечную гладь горизонта, где яркие звезды соприкасаются с зеркальной морской водой.

   Так незаметно пролетело теплое, прекрасное лето, принесшее богатый урожай всем обитателям леса. Чтобы запаслись они на долгую белую зиму, где их домики будут заметены пушистым снегом бесконечной вьюги, а голые ветки деревьев пустынно качаться в небе, от проникновенного холодного ветра.

   Мышонок играл в футбол с ежиком и зайцем, когда первые желтые листья, кружась в медленном осеннем танце, плавно ложись на землю. Солнечные лучи еще дарили свое тепло, но не было уже той жары и духоты, что наводила лень и сон на мышонка. Именно, в такие прохладные дни его наполняла энергия и он целыми днями бегал в догонялки или гонял мяч на маленьком поле.

   Через несколько дней, ежика уже было не найти, он трудился не покладая рук, готовясь к долгой зимовке. А заяц, постоянно прислушивался и тарабанил лапкой по земле, и мог сорваться неожиданно, не давая закончить игру с мячом, в которую играл с мышонком.

   Прошло еще несколько дней, заяц тоже стал слишком занятым, что-то грыз и постоянно, где-то пропадал. Уныло и одиноко погоняв мяч в поле, мышонок решил, что нужно что-то делать и ему тоже. Осень все чаще затягивала небо сизыми тучами, а капли дождя становились холоднее и холоднее. И нужда в теплом домике, как нельзя остро встала перед мышонком.

   Бесполезно потратив много времени, чтобы выровнять вход в нору, мышонок вспомнил о барсуке и решил наведаться к нему в гости.

   Но барсука не оказалось дома. На окрики он не отзывался, норка была крепко – накрепко закрыта и мышонку пришлось несолоно хлебавши ретироваться.

   Следующий день выдался вовсе ненастным. Мышонок одиноко сидел на пенёчке и грустно смотрел, как желтый листочек кружится в водовороте огромной лужи и словно маленький кораблик, борется с огромной морской стихией. Изредка крапал дождь, и мышонок все громче и горестнее вздыхал.

– Мышонок!!! Эй!!! Мышонок!!! – внезапно донеслось до него.

   Мышонок встрепенулся и увидел барсука, который махал ему своей лапкой. Смешная шляпка, сделанная из большого листика, защищала голову барсука от мелкого дождика, а огромный воз, который виднелся за барсуком, был полностью набит желтыми, большими и упругими щепками.

– Здравствуй барсук! – Мышонок прозорливо вскочил с пенька и быстро оказался рядом с барсуком.

– Здравствуй, мой дорогой малыш. Я слаб, мышонок, – грустно ответил барсук, печально глядя своими блестящими глазками. – Я был, когда-то таким же молодым и беспечным. А может даже еще ленивее, чем ты. Поэтому, я как никто другой, понимаю тебя.

   Барсук помолчал, тяжело опираясь на палку, которую только сейчас заметил мышонок.

– Возможно, я не переживу зиму, – медленно, но все-таки с прежними нотками важности продолжал барсук. – Я болен и стар. Поэтому я не могу звать тебя к себе жить, я сплю всю зиму, а ты нет. Но я могу помочь тебе с твоим домиком, чтобы ты смог в тепле и уюте зимовать. И когда наступит теплая и долгожданная весна, возможно, я еще успею выйти, вздохнуть свежий воздух и аромат распустившихся цветов.

   На глаза мышонка навернулись слезы. Он совсем поник и жалобно запищал.

   С помощью барсука, щепки были закопаны в ряд, что позволило не осыпаться входу норки. И еще много щепок осталось, чтобы внутри сделать уютное и теплое ложе, на котором так сладко спалось бы маленькому мышонку.

– А что же ты еды не припас? – спросил барсук, когда собрался уходить. – Время уходит, набери ягод и грибов.

– А.., – махнул рукой мышонок. – Еще есть время. Напасу.

   Барсук неодобрительно покачал головой и поправив свою шляпку, медленно побрел домой, тяжело опираясь на палку.

   Новый домик воодушевил мышонка, он уже не грустил и даже ликовал, когда наступили теплые деньки. В один из таких солнечных денечков, мышонок собрался снова бежать на поле гонять мяч. Сначала он пожевал немного семян у цветка, потом попробовал ягоды у незнакомого куста, сморщился, выплюнул. И вот он, весь такой прыткий и задорный, уже весело пищал и смеялся, когда в очередной раз забивал мяч, у совершенно неповоротливого ежа, который должен быть ловить мяч, а не метаться в панике между двумя березами.

   Теплые и беззаботные деньки ранней осени пролетели еще быстрее, чем зеленое лето и вот первый снег уже легким налетом лежал на земле, когда ранним утром, мышонок высунул нос из своей норки.

   В снегу, уже было бесполезно искать, а тем более запасать еду на зиму. Мышонок, с досадой вздохнул и растеряно подумал, что так и не послушал совета барсука. А ведь, тот, наверное, уже сладко спит. Не то что мышонок, который от голода не знает, как согреться.

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Классическая проза / Русская классическая проза / Сказки народов мира / Проза

Все жанры