Мышление. Системное исследование

Посредством этой, образно говоря, эхолокации реальности мы можем реконструировать фактическую реальность, создавать соответствующие ей интеллектуальные объекты. Именно поэтому так важен для нас вопрос — «что происходит на самом деле?». Да, мы не можем ухватить фактическую реальность, но по этим, образно говоря, отзвукам, мы сможем создать ее «слепок». И пусть это только «слепок» реальности (мы никогда и никаким образом не получим реальность как таковую), но по этому «слепку» мы теперь можем ее корректно реконструировать.

В-третьих, радикализируя собственное мышление, мы учимся мыслить несодержательно. Очевидно, что все мы, в каком-то смысле, являемся заложниками своего перцептивного аппарата, который задает те «координаты» (пространственные, временные, модальностные), в которых и разворачивается затем наше мышление. Но выбор этих координат был, по существу, осуществлен произвольным образом — так решила за нас биологическая эволюция нашего вида. Казалось бы, в этом нет ничего страшного, но наличие этих специализированных «ворот» неизбежно влияет на наши отношения с фактической реальностью, что, в свою очередь, не может не ограничивать возможности нашей интеллектуальной функции.

Именно благодаря радикализации мышления мы получаем возможность мыслить инвариантами (усматриваемыми сущностями), универсалиями («объемами», «массами», «интенсивностями», «длительностями», «силами» и т. д.), трансгрессируя таким образом не только ограничения, накладываемые на нас биологической спецификой нашей перцепторной организации, но и внутренними границами языка.

В-четверых, осознание единства фактической реальности позволяет понять, что выделяемые нами отдельные «интеллектуальные объекты» и «отношения» между ними — есть, по существу, конечно, волюнтаризм нашей интеллектуальной функции. В действительности, поскольку фактическая реальность едина, и наша интеллектуальная функция взаимодействует с ней единым образом.

Долгое время мы занимались всесторонней специализацией наших знаний: научный мир проходил фазу накопления знаний, формировал («обнаруживал») новые и новые отличия. В этом, безусловно, был свой смысл, но сейчас мы можем пройти и обратным путем — увидеть единство «обнаруженных» нами закономерностей в разных областях знания. Для рационального мышления это кажется совершеннейшим абсурдом, но необходимо учитывать тот факт, что все наши знания о фактической реальности созданы одной и той же интеллектуальной функцией.

По ту и по другую сторону наших отношений с фактической реальностью находится, если так можно выразиться, и фактическая реальность, и наша интеллектуальная функция. Всякая фактическая реальность дана нам интеллектуальными объектами, которые, в свою очередь, сами являются объектами фактической реальности. А вводимые нами различения необходимы лишь для конструирования, условно говоря, блочной вселенной нашего интеллектуального пространства — мы не можем сразу думать разными содержаниями, поэтому мы должны подумать об одном содержании (например, физических процессах) так, а потом так же, но, поскольку уже в рамках другого содержания (например, психологии коммуникации), иначе.

Каждая из отдельных подглавок этого текста воспринимается мною одновременно и как отдельная мысль, отдельный смысловой блок, самостоятельный, по существу, интеллектуальный объект (который я разъясняю так), но это не отдельные книги — с разным авторским языком, разными задачами, написанные в разном умонастроении, это цельное сообщение. Так и фактическая реальность может быть разложена нами на блоки, в которых протекает, условно говоря, своя собственная жизнь, но все они существуют вместе, взаимной целостностью.

Взять и отдельно рассматривать одну из подглав этой книги можно, и мы даже составим об этой подглавке некое представление, но, если мы хотим понять реальность текста как такового, которая, конечно, в нем, в некотором смысле, есть, его нужно брать целиком, и не только целиком его самого, но и в более общем контексте, в котором он был создан. Этот «более общий» контекст — всегда есть, и нужно всегда видеть всякий объект в нем, а не сам по себе. Фон на картине Караваджо кажется лишенным всякого значения, но если поменять его на картину звездного неба, то это будет уже совершенно другая картина.

Отношение — базовая вещь, но она дана нам всегда как результат — фактический интеллектуальный объект, в котором это отношение реализуется.

Часть шестая: Реконструкция

Теперь вернемся собственно к мышлению и продумаем еще раз работу интеллектуальной функции. По существу, нам надлежит реконструировать само свое мышление, что, само по себе, является задачей не из легких, потому что мы и есть само это мышление. С учетом же всех «проблем мышления» — так она и вовсе кажется почти нереализуемой.