Мышление. Системное исследование

При этом, учитывая универсальную, как надо полагать, «онтологию ничто», понятно, что принципиальных проблем с этим дефицитом тоже не может быть — он относительно легко обнаруживается всякий раз, когда мы просто осознаем собственное незнание и непонимание.

Да, сечения реальности, которые мы, как следствие, производим (и произведем во множестве, испытывая соответствующий дефицит), далеко не всегда нам понятны — у нас может не оказаться заготовленных на этот случай распознающих «программ».

Но количество возможных сечений реальности бесконечно, а следовательно всегда (по крайней мере, потенциально) есть и то сечение, которое мы сможем распознать (при определенном уровне подготовки, разумеется) и которое даст нам хороший результат, соответствующий критерию эффективности.

Вопрос в том, будем ли мы осуществлять эти сечения, готовы ли мы придерживаться сократовской установки незнания в отношении реальности?

Главное, быть может, что мы должны осознать — это тот способ, которым мы впадаем в ошибку. До тех пор, пока мы мыслим реальность не как отношение отношений (не как реконструкцию этих отношений), а как нечто «похожее» на «нечто» (то есть способом, каким наш мозг воспроизводит в себе привычный ему «макромир»), мы обречены на иллюзию понимания.

Реконструкция отношения отношений (если только речь не идет о предельно примитивной и абсолютно гипотетической ситуации) не может превратиться в образ-представление нашего внутреннего психического пространства. Они создают слишком сложную коммутативную игру, разрастаясь и множась.

Однако, выученный нами способ — благодаря той же математике, физике или, например, социальной психологии — видеть отношения между элементами, а не сами элементы, позволяет добиваться реконструкций, обеспечивающих такое сечение реальности, которое может оказаться полезным и эффективным в рамках решения наших задач. Последние, понятно, с неизбежностью находятся здесь же, в пространстве реальности, сечение которого мы совершаем.

Реальность не сокрыта, вопрос лишь в озадаченности, которая обозначает соответствующий дефицит, в способе думать (он должен быть свободен от привычных нам способов сборки образов наблюдаемого нами мира), а также в качестве сечений, которые мы совершаем. Последние же зависят от подготовленности нашего мозга к сборке сложных интеллектуальных объектов.

Реальность мышления

Реальность — это все, что происходит. Однако, сама по себе она нам недоступна: все, с чем мы имеем дело, это уже наши представления о реальности. Перед нами своего рода замкнутый круг и вообще непонятно, как при подобных вводных, можно выявить ее — реальности — несокрытость.

Однако, есть в этой системе шифрования и очевидная уязвимость: мы имеем доступ к собственному мышлению, а наше мышление — это то, что происходит (оно есть). Таким образом, реконструкция реальности мышления возможно является тем естественным (и единственным, вероятно) способом, с помощью которого мы только и можем найти ключ к действительной реконструкции реальности как таковой.

В пользу этой стратегии говорит еще и тот факт, что все, с чем мы имеем дело, дано нам через мышление, а потому нам, полагаю, важно понять, каков тот инструмент, с помощью которого мы, реконструировав его, можем перейти к реконструкции реальности.

Надеюсь, наконец, что поскольку реальность внутри самой себя едина (это мы делим ее на «уровни», «части» и т. д.), то и принципы реконструкции реальности мышления, которые в рамках данного исследования могут быть обнаружены, окажутся своего рода универсальным стандартом для понимания механики реконструкции реальности как отношения отношений.

Добавлю к этому, что в качестве метафор, поясняющих выявляемые закономерности отношений между мышлением и реальностью, я буду использовать понятия из квантовой механики. Последние хорошо иллюстрируют то, как мы пытаемся представить реальность, не имея такой возможности, потому что эволюционно к этому не предназначены.

По сути, квантовая механика является своего рода идеальной моделью того, как мышление создает реконструкцию реальности, недоступную естественному наблюдению. В так называемом «макромире» физики, разумеется не меньше парадоксов, но заметить и выявить их куда сложнее, потому что к этой размерности реальности мы хорошо адаптированы.

На всякий случай еще раз уточню это, во избежание недоразумений: метафоры, сопоставляющие физические эффекты с работой нашего мышления, являются дидактическим ходом. И в том, и в другом случае мы силимся реконструировать недоступную нам реальность, поэтому нет ничего странного в том, что в обоих случаях могут использоваться одни и те же ходы, а благо в физике они уже глубоко и всесторонне осмыслены.

Неопределенность и дополнительность

1. Мы говорим, что реальность — это то, что происходит. При этом, «происходит» — это не какое-то единичное действие. То есть, если нечто происходит, нельзя сказать, что «случилось то-то». В таком случае речь будет идти о том, что что-то «произошло», а не «происходит».