Мышление и творчество

Как правило, становящаяся новая реальность двояка: новый мир вне человека (мышление, «которое село на тебя», или духовный мир Штейнера) и ощущение в себе другого существа (например, видящего непосредственно превращения предметов и их сущность). В этой реальности познание тоже начинает трансформироваться и приобретать иное значение – оно превращается в инструмент (способ) открытия нового подлинного мира. Как можно объяснить выход новой реальности? С точки зрения развитого мною «учения о психических реальностях» [96; 97; 102; 103] – как становление новой психической реальности, отвечающей, с одной стороны, основным идеалам и ценностям личности, с другой – развитым и постоянно используемым базовым объяснениям жизни. Такая реальность, назовем ее «базовой», требует реализации и проживания событий, заданных базовыми объяснениями жизни. Одновременно она вступает в конфликт и борьбу с обычными реальностями личности, что и осознается как выхождение на свет новой реальности.

Становление базовой реальности имеет два важных следствия для жизни человека. Во-первых, он начинает переосмысливать все события, включая прошлый опыт жизни, под углом зрения событий и сюжетов базовой реальности, критикуя и отвергая те, которые ей не соответствуют, и приветствуя и культивируя те, которые в нее укладываются. Во-вторых, человек перестраивает свою жизнь, стремясь реализовать базовую реальность и подавить все те, которые находятся с ней в конфликте. С определенного момента сам, но чаще под влиянием культурных образцов (Платон, Будда и др.), он выходит и на собственно эзотерические идеи: признания двух миров (подлинного и неподлинного), ориентации своей жизни на обретение подлинного мира, установки на кардинальную перестройку личности. Именно в этот период на основе базовой реальности складывается собственно «эзотерическая». В ее рамках происходит и переосмысление самого человека: он опознает себя как эзотерика, например, философа, «стремящегося блаженно закончить свои дни» (Платон), «благородного мужа» (Будда), «внутреннего человека» (Августин), духовное существо (Штейнер), гностическое существо (Шри Ауробиндо Гхош), мага (Кастанеда).

Указанные здесь процессы происходят не сами собой, а предполагают напряженную работу личности, стремящейся лучше уяснить свои идеалы и ценности, реализовать базисные объяснения жизни, поддержать базовую и эзотерическую реальность в ее борьбе с другими, обычными реальностями. По сути (то есть в нашей реконструкции), эта работа представляет собой построение эзотерического учения и преобразование себя в направлении эзотерических идеалов; по форме осознания, доступной эзотерической личности, такая работа понимается как познание подлинной реальности (открытие подлинного мира). В свою очередь, построение эзотерического учения связано не только с созданием условий для реализации эзотерической личности, но и с возможностью осмыслить весь доступный эзотерику материал культуры. Например, мы видим, что Рудольф Штейнер осмысляет в своих эзотерических работах происхождение человека, психические феномены, историю культуры, искусство и многое другое. «Роза Мира» тоже эзотерически толкует все реалии истории и культуры, известные Даниилу Андрееву.

Стоит обратить внимание, что полное преобразование личности, идущей по эзотерическому пути, и попадание ее в эзотерический мир – это всего лишь один, предельный вариант развития событий, характерный в основном для «гениев эзотеризма». В обычном же случае речь идет просто о процессах становления эзотерической личности.

Таким образом, для эзотеризма характерна одновременность порождения эзотерического мира и его познания. Это же характерно для философского мышления. Вспомним высказывания Канта в «Критике чистого разума». «Первый, кто доказал теорему о равнобедренном треугольнике, – пишет Кант, – понял, что его задача состоит в том, чтобы создать фигуру посредством того, что он сам a priori, сообразно понятиям мысленно вложил в нее и показал путем построения» [49, с. 86]. В некотором отношении Кант уподобляет мыслящую личность самому Богу, создавшему мир. В этом смысле, когда Кант пишет, что человек «сам связывает, синтезирует, определяет опыт», что он имеет «возможность как бы a priori предписывать природе законы и даже делать ее возможной» [49, с. 210], он мыслит вполне последовательно. Другое дело, что разум, по Канту, чтобы не впадать в антиномии, должен ограничивать себя рамками опыта.