Мышка для Тимура

— Хватит строить из себя целку, Мышка. Раздевайся.

Последние его слова, словно ведро ледяной воды после жара парилки — моментально проясняют мозги и приводят в чувство.

Осознаю себя, лежащей на широченном диване под массивной тушей Тимура. Он уже без рубашки, когда снять успел? И сильные руки возле моей головы, он упирает кулаки со сбитыми костяшками по обе стороны от лица, смотрит серьезно и с торжеством. А за всем этим — в темных, таких красивых глазах мелькает еще что-то. Какое-то непонятное выражение. Обида? Ожидание? Боль?

В любом случае, я прихожу в себя и разгадывать этот ребус не намерена.

Слова, злые, жестокие такие, бьют по лицу наотмашь.

И я отвечаю. Так, как привыкла у себя в поселке. Ударом на удар.

Новая ссадина на лице у него смотрится даже интересно…

Пока Тимур приходит в себя, осознавая, чем это таким я его только что приложила по лбу, торопливо выкарабкиваюсь из-под него и, отбросив деформированный флакон с чистящим, лечу к двери, дергаю ее, слава всем богам, открытую, и выметаюсь в коридор.

Там, забыв напрочь про губку и швабру, бегу по ковровой дорожке прочь с этажа! Не дожидаясь, пока Тимур придет в себя и решит догнать!

Мыслей в голове нет никаких, есть только первобытные инстинкты жертвы — сбежать от хищника.

И Тимур сейчас для меня — именно хищник. Почему так случилось, я подумаю позже. Когда сбегу из его лап.

Про Майю я вспоминаю только уже у себя в комнате. Как туда добежала, кого по пути встретила — не помню совершенно. Пустота.

Выдыхаю, сажусь на койку. Слава Богу, соседка работает уже. А я — уже нет. У меня ночная смена была. И через час — выходить в кофейню на полный день.

Надо, наверно, все же выяснить, что с Майей… Но как зайти опять на директорский этаж? Я же умру от напряжения! И без того сердце выскакивает из груди.

Закрываю глаза, пытаясь привести себя в чувство.

Так… Так… Если отбросить все же неожиданное для меня скотство Тимура, его странные слова и грубые домогательства, то что мы имеем?

А ничего хорошего.

Я, наивная дурочка, радующаяся светлой полосе в своей жизни, просто не предполагала, что эта полоса ведет прямиком в пропасть… Каким образом я вперлась в «Булат-Строй» — вопрос не актуальный уже. Главное — вперлась. И Тимур меня тут увидел. И, судя по поведению, в покое оставлять не намерен.

Боже, ну вот за что мне это все?

Зачем ему я?

Майя зачем?

Он что, маньяк-извращенец, любитель странных девушек? Я же с ним две недели жила, практически, в одной квартире… Как не заметила? Такая дура, да?

Удивительно, всегда считавшая себя умной, оказалась самой обычной влюбленной дурой… Даже сейчас, вспоминая его жестокие глаза, его руки грубые, одновременно продирает дрожью возбуждения.

Он шептал… Гадости, да… А мое тело привычно реагировало. Загоралось. Отвечало ему. И это, именно это — днище. Самое-самое днище, за которым просто все. За которым меня уже не будет.

Меня и так не осталось. Потому что сейчас я, нормальная я, должна думать о несчастной рыжей Майе, которую этот гад, похоже, всю ночь терзал… Должна об этом думать с ненавистью к нему и жалостью к ней.

А у меня — только боль получается. Боль, боль, боль… Он ее трогал, на руках носил… Как меня.

И целовал, наверно, так же…

И обманывает тоже, как меня.

И мне больно. Больно, больно, больно!

Зажимаю изо всех сил ладонью рот, чтоб сдуру не закричать от этой боли. Ощущаю, как слезы льются по щекам, пальцы заливают…

Я же не должна плакать… Я же ненавидеть должна… Почему плачу? Почему я плачу из-за того, что этот гад обнимал и целовал другую? Сейчас? Когда уже отпустила? Отпустила же? Тогда почему все так? Больно почему?

Не выдерживаю, валюсь на койку и захожусь в диких, безумных просто рыданиях. Не могу остановиться, не могу убедить себя в том, что это все — не мое, что это — неправильно.

Потому что это — не мое, да.

И это — неправильно.

Но понимание не отменяет боли.

Боевая мышь в полете

Через пятнадцать минут рыдания стихают, да и боль тоже, как ни странно. Словно я ее наружу выпустила, освободилась.

Выдыхаю, иду в ванную, смотрю на себя в зеркало. Хороша, ничего не скажешь…

Через полчаса мне надо быть на смене. Если отсюда увольняюсь, то там надо держаться всеми лапами.

И комнату опять искать… Недолго радовалась…

После ледяных умываний становится лучше.

Одеваюсь, собираю сумку, чтоб, в случае чего, сразу уйти. Заявление напишу завтра, когда на смену приду. Заодно, зайду к Майе, выясню, как она. Просто выясню. И попытаюсь рассказать про Тимура. Предупредить. Если, конечно, она захочет слушать, потому что, если б мне, в самом разгаре романа с Тимуром, кто-то попытался что-то про него сказать… Да мне и пытались же! Как я себя вела? Смеялась? Не принимала близко к сердцу? Вот именно. Так что… Но предупредить я обязана. Может, Майе повезет больше, чем мне.