Мыши и магия

Если Ночекрыл, как все летучие мыши, спит днем, значит, с началом операции следовало подождать, пока совсем рассветет.

Когда сова высадила ее на границе жуткого леса, Янтарка сердечно поблагодарила ее и вернула ей свободу. Солнце уже поднималось.

Птица поднялась над заколдованными деревьями, горделиво и чуточку демонстративно купаясь в алых лучах солнца, и мощными взмахами крыльев стала набирать высоту.

По лесу прокатился крик стражи:

— Внимание, воздух! У кого-то сбежала сова!

Раздался треск кустов, через которые в беспорядке ломились какие-то крупные звери, намереваясь, видимо, изловить беглянку, и Янтарка молча поблагодарила сову за отвлекающий маневр. А потом двинулась вперед, бдительно глядя по сторонам и сжимая игольное копье: прыгни, остановись, оглядись; прыгни, остановись, оглядись.

* * *

Рассвет медленно разливался по небу. Золотая утренняя дымка струилась по земле, лаская каждую деталь ландшафта и четко очерчивая черную дыру пещеры.

Обитавшие в ней чудища занимались делами всю ночь, бурно празднуя каждую новую орлозмеиную пару, превращавшуюся у них на глазах в новое совершенное существо. Сейчас в логове было тихо. Тишину нарушал только немузыкальный храп спящих существ.

Бен все так же висел на Ночекрыловом брюхе, вцепившись в жесткий рыжеватый мех. Но теперь он внимательно глядел по сторонам, выискивая малейшие признаки опасности.

Большинство чудовищ лежали на спине или на боку, глубоко дыша, время от времени негромко взревывая во сне и шумно скребя брюхо, когда их особенно донимали блохи. Однако сказать, точно ли все они спят и насколько глубоко, не представлялось возможным. Светящиеся пауки притушили свои фонари, но их фасеточные глаза продолжали зловеще поблескивать в темноте, и услужливое воображение тут же подсказывало Бену, что стоит ему коснуться хотя бы одной ниточки их мерцающей паутины — как хозяин немедленно окажется тут как тут, чтобы познакомиться с гостем поближе. А кроме того, имелись еще и змеи, и прочие зверюги вообще без век, и было совершенно непонятно, спят они или нет.

Бен еще раз огляделся и спрыгнул с Ночекрылова брюха. Будь он человеком — то был бы великий подвиг, так как висел Ночекрыл по обыкновению на потолке, и Бен упал с высоты раз в сто больше собственного роста.

Однако восемь ног без проблем приняли его легонький вес, и он благополучно приземлился на скалу.

Теперь перед ним стояла новая проблема — как отыскать выход.

Между ним и устьем пещеры располагались регулярные части врага. Ящеропоссумы с острыми зубами и зловредными улыбками; дикобразоласки, умеющие бегать быстрее ветра; скорпионоскунсы, чей запах был почти так же смертелен, как их жала.

И все они были гораздо, гораздо больше Бена. Он осторожно пробирался между ними; его восемь лапок тихонько клацали по камню.

Сначала Бен боялся, что они могут проснуться и увидеть его. Но потом он понял, что куда хуже будет, если кто-то из близлежащих просто перевернется во сне на другой бок, — тогда от него даже мокрого места не останется.

И так он крался среди спящих врагов, пока путь ему не преградил водный поток.

Бен прыгнул в воду и поплыл, как умел, активно работая всеми ногами.

— Ох, только бы тут не было никакой рыбы, — бормотал он, плывя. — Даже гуппи. Пожалуйста! Никаких гуппи!

Казалось, он плыл целый час, пока, измученный и едва живой, не достиг противоположного берега лужи — а это была именно она.

Солнце уже поднялось, и теперь ослепительное золотое сияние, вливавшееся в отверстое жерло пещеры, стало более ровным и серебряным. Бен чувствовал свежий ветер и запах сосен; снаружи доносилось мерное дыхание океана.

Он перебрался через складку скальной породы, отчаянно боясь, что кто-нибудь из ящеричьей стражи может в любой момент настичь и проглотить его.

И вот он уже стоял на пороге пещеры, глядя вниз, на расстилавшиеся перед ним заколдованные леса с их перекрученными деревьями и ядовитыми лозами.

А потом кто-то сказал у него за спиной голосом низким и клокочущим, как глухой раскат грома:

— И что это мы здесь делаем? Пытаемся сбежать, да?

Сердце у него упало куда-то в нижнюю часть брюшка. Бен обернулся. В полумраке пещеры прямо за ним свернулся кольцами в пыли, нацелив на него смертоносный клюв, полуорел-полузмей. Бен в ужасе уставился в яростные золотые глаза Червя-Победителя.

Глава девятнадцатая ПЕСНЬ ДЛЯ ДРУГА

Быть кому-нибудь настоящим другом — дело трудное, но благородное.

Бушмейстер

Орлозмей взмыл высоко в воздух, вертя головой и ища, ища…