Мыши

Хотя Корявый все время старался держаться к Комову правой стороной, следователь увидел, что левая щека и пол-уха у него залеплены пластырем и марлевым тампоном с проступившими рыжими пятнами. Стало ясно, почему хозяин квартиры не хотел выходить на свет из мрака прихожей.

– Это что у тебя, Коля?

– Так… старые дела.

Дела старые, а кровь свежая, опытным взглядом определил Комов.

– Они что, к тебе уже заходили?

– Заходили… Залетали…

Сразу стало понятно – и насчет сетки и насчет котов.

– Выпьешь?-спросил Корявый.

– Не откажусь.

Николай открыл бар и достал "Лимонную". Комов в очередной раз был сражен, увидев между бутылками мышеловку.

– Здорово они тебя напугали.

– Меня-то напугали, а вот Чуку Хорька вообще списали.

– Как? Чуку?

Корявый подтвердил:

– Покепали.

– За что?

– А за что кепают? За бабки. Прислали маляву, типа: "Отдай украденное у народа". А он заерепенился.

– А ты, как я понимаю, отдал?

Корявину словно прижгли нежное место утюгом – так страшно он выпучил глаза, сильно задышал и, приблизив свое лицо к Комовскому, выдавил:

– А вот об этом давай свистеть не будем!

– Что ж, не будем, так не будем,-согласился следователь, которого Корявинские сокровища в этот момент интересовали меньше всего.

– Ладно, не плачься. Олигархов вон обобрали, поп-звезд…

– Ну уж конечно! Эти ведь законно народ грабят, не то что мы!

Комов пропустил блатной сарказм мимо ушей.

– Давай выпьем наконец.

– Давай,-Корявин сделал это быстро и с желанием.

– Есть к тебе дело,-продолжил Алексей после того, как огляделся по сторонам и понял, что закуски не будет.

– Догадываюсь, что ты не в шахматы сыграть пришел!

Глазки Корявого, маленькие, словно у динозавра, смотрели холодно.

– Короче, Коля, надо войти в один адрес.

– То есть, хату гробануть? Говори уж нормальным языком, не ментовским.

– Брать там нечего. Это по другому делу.

– А ты потом мне всё припаяешь? Верно?

– Ты откроешь и уйдешь. А я тебя не видел.

– Это ты сейчас так звонишь, а потом будешь мной свою статистику улучшать. Я, между прочим, в последнее время закон не переступал.

– Верно, воровской закон ты не переступал… Ты ведь сам знаешь: если надо, арестуют и за ножичек для чистки ногтей на брелоке от ключей. А тут можешь своим преступным талантом послужить обществу. Сам видишь, что армагеддон грядет. Знаешь, что такое армагеддон?

– Магадан знаю, армагеддон – нет.

– Это именно то, что сейчас происходит.

– Постой,-начало светлеть в голове у блатаря.-Так ты по какому делу? По мышиному, что ли?-он трудно сглотнул.-Ты не темни! Если по мышиному, то не покатит! Ты меня лучше на двуногих науськивай.

– Если откажешься, грех на душу возьмешь. Будут тебе на том свете паяльник в ж… совать, электричество к я… прикладывать…

– Нету там этого!

– Всё там есть… Ну как?

– Японскую фирму "Накося" знаешь?-показал сложенные соответствующим образом пальцы Корявый.

– В тайниках у тебя с чьим профилем бумажки?-вдруг перевел стрелку разговора Комов.

Корявый не смог справиться с довольной ухмылкой.

– С разными.

– Так вот. Эти бумажки действуют, пока действует то, что на них нарисовано. А сами по себе они – просто цветная нарезанная бумага. Не те у тебя профили, Коля! Глядишь, другие морды скоро войдут в обращение.

– Не накаркай, начальник, я из-за них столько горбатился, с Уголовным кодексом в конфликт вступал…

– Значит, придется, Коля, снова начинать. Но следить за тобой буду уже не я,-вспомнив беседу с Петросорокиным, Комов сделал из пальцев бегущего по столу зверька.

Корявин отпрянул; испуганные его резким движением коты зашипели.

– Ты меня не пугай!

– Подумаешь, несколько клеток в мозгу умерли! Они тебе все равно не нужны.

– Ничего! У меня еще бацацирки есть!

– С бацацирками в магазин не пойдешь. Даже литр бензина на заправке не купишь. Так что не надейся, что будешь лопать без ложки салат с майонезом.

– Может сдернуть куда-нибудь? Где тепло, пальмы и девки…

– Проедаться?-усмехнулся Комов.

– Зачем? Жить!

– Что ты там будешь делать? Работать вышибалой в храме? Разве ты что-нибудь дельное умеешь? Хаты брать или головы пробивать? Там этот рынок давно поделен… Впрочем, я не против. Развлечешься, пока хвостатые туда не подвалят.

– Ты не мент! Ты волк злобный!

– Хочешь отвязаться от меня поскорее? Выполни мою нижайшую просьбу. Не для меня. Для человечества.

Корявый тяжело вздохнул. Трусил, не притворялся.

– Уговорил. Точнее, достал.

– Ладно, не трепещи. Как говорил киллер: "Знаешь, сынок, какой кровью денежки-то даются!" Завтра с утра за тобой заеду. Готовься.

32.

Срок ультиматума истекал на следующий день. Москва к этому времени сильно опустела. Те, кто не имел родственников в провинции, перебрались на дачи; у кого не было дач, срочно искали жилье в глубинке: чем захолустней, тем лучше. Архангельская и Вологодская области очень быстро оказались по карману только обеспеченным людям. Самые богатые, разумеется, вывозили добро и родню за границу целыми самолетами. Цены на соль, спички, сахар, консервы и крупу взлетели. Рубль упал.